Гигантское нечто поднимает телохранителя держа за голову, меж сомкнутых пальцев хлещет кровь, почти черная в сумерках. Остальные воины, оправившись от шока, бросились в атаку. Засверкали мечи, гигант отшвырнул труп, как тряпичную куклу без головы, развел руки. В сумраке Император увидел только широкую улыбку и горящие красным глаза.

Первый клинок вонзился в грудь чудовища — Император радостно вскрикнул и осёкся. Телохранитель отлетел в темноту с неестественно вывернутой шеей, а враг небрежно вырвал меч, словно занозу, и швырнул под ноги набегающим.

Чудовище расправилось с охраной, как медведь с шакалами. Надвинулось на Императора, свет озера осветил грубое, заляпанное кровью лицо. Кривую улыбку и раны от мечей, зарастающие на глазах.

— Стой! — Вскрикнул Император. — Я дам тебе все что угодно! Только работай на меня!

— Заманчиво. — Прорычал Джаггернаут, слизнул кровь с губ. — Только я не согласен. Я и так получаю всё, что хочу. И сейчас мне нужно только одно.

— М-м-моя жизнь?

Гигант гулко захохотал, наклонился к Императору, выворачивая шею и широко распахнув глаза. Заглянул в глаза и рыкнул:

— Беги!

***

Когда спина Император скрылась за деревьями, я вышел из теней к Джаггернауту. Здоровяк брезгливо отряхнул кровь с пальцев, стараясь попасть мне на сапоги, спросил:

— Зачем было его отпускать?

— Для паники, — пояснил я, — и проследить до входа в подземелье.

Напарник закатил глаза и горестно простонал:

— Как ты все усложняешь... нет бы — просто убивать все, что шевелится.

— Многие люди там, — сказал я и ткнул пальцем вниз, — даже не подозревают, во что ввязались! Пусть у них будет шанс сбежать.

— Которым они не воспользуются.

— Естественно. Но хотя бы в этом моя совесть будет чиста.

Джаггернаут захохотал, хлопнул по плечу и, продолжая смеяться, пошел по следу императора. Я проводил его взглядом, перевел взгляд на особенно густую тень, прижавшуюся к стволу дерева, ухмыльнулся и выразительно провел большим пальцем по горлу.

Привет!В 2020 планирую закончить Лучника, объединить обе части в полноценный роман и значительно отредактировать. Львиную часть работ я выполню, естественно сам, но без услуг корректора/редактора просто не обойтись, а это влетает в копеечку =(Плюс желательно приобрести Scrivener или Ulysses. Первый подороже (3600р), но на веки вечные. Второй подешевле (2550р), но на год. Обе софтины значительно облегчат работу и, в идеале, я смогу не прерываться с выходом одиночных рассказов и других серий.Ну или не слишком затягивать написание новых работ.Если у вас есть желание прочесть Лучника на бумаге и есть возможность — поддержите начинание рублем.Карта Яндекс.Денег: 5106 2180 3049 7945Карта Сбербанка: 5336 6901 6545 6536Активные работы над романом начну сразу по окончании Лучник-2. Авось наконец смогу назваться писателем без приступов испанского стыда.

Глава 40

Бескаел вздрогнула, прижалась к решетке камеры, стараясь расслышать шум в конце коридора. Мальчик притих, в глазах появился лихорадочный блеск. Люди кричат, и в голосах отчетливо проступает страх, граничащий с паникой. Подкованные подошвы гремят по ступеням, бряцает оружие, слышно, как наплечники бьются о стены.

Эльфийка прикусила нижнюю губу, стрельнула глазами на ребёнка и крикнула в коридор:

— Эй! Есть там кто? Мальчику плохо! Он сознание потерял!

Младший Зим удивленно посмотрел на неё, улыбнулся и растянулся на голом полу, запрокинув голову и высунув язык. Даже глаза закатил так, что из-под приспущенных век видны одни белки. Бес крикнула еще пару раз прежде, чем одинокий топот начал приближаться. Из полумрака вышел стражник, увидев мальчонку, выругался и начал срывать с пояса связку ключей. Замок скрежетнул, скрип петлей резанул по ушам ржавой пилой.

Стражник согнулся над мальчиком, проверил пульс, приложив два пальца к шее, ухватил за запястье. Смачно выругался и начал ритмично давить на грудь скрещенными ладонями.

Бескаел прижалась к решетке, медленно выдохнула и... резко шагнула вперед. Плечи с сочным, едва заметным звуком сдвинулись, выходя из суставов, и эльфийка черной кошкой протиснулась наружу. На миг замешкавшись с грудью и бедрами, оставляя на прутьях кусочки кожи и ткани.

Стражник вздрогнул и начал оборачиваться. Эльфийка торопливо пнула в затылок, и мужчина рухнул лицом вперед. Потянулся к мечу и начал подниматься... мальчик распахнул глаза, не раздумывая, ухватил за гортань, сдавил до хруста и рванул.

Глаза стражника полезли из орбит, отпихнув пленника, попытался зажать горло, но так и умер, не встав.

— Ого... — протянула Бес, — ловко ты его.

— Спасибо, — сказал Зим, на щеках заплясал застенчивый румянец, — меня мама научила, а еще я замедлил сердце.

— А ты... талантлив.

— А вам не больно? — Спросил ребенок.

Беззастенчиво указал на вывихнутые плечи, Бес кивнула и добавила:

— До чертиков, давно такого не делала. Ты пока обыщи его, а я тут...

Эльфийка со всей силы приложилась о стену, сустав чвакнул, как сырая глина, встал на место. Повторив процедуру, Бес сцепила зубы, едва сдерживая стон боли, глубоко вдохнула и повернулась. Сын Зима стоит рядом, протягивая меч и тощий кошель.

— А для себя ничего не нашел? — Спросила эльфийка, принимая оружие.

Мальчик выразительно крутанул в пальцах крохотный засапожный ножик, добавил:

— Дрянной металл и тупой, но я могу попробовать подрезать сгиб коленей, если вы отвлечете внимание.

Бескаел порвалась возразить, но вовремя одернула себя. Пусть это и ребенок, но он явно знает, что делает.

— Отлично, давай осторожно двинем к выходу.

— А вы знаете, где он?

— Ни малейшего понятия, но плохие парни явно отвлеклись на что-то, так что мы успеем найти.

Младший задумчиво коснулся подбородка, направил взгляд в потолок и спросил:

— Может это па... отец пришел?

— Наверняка.

***

Крики доносятся с верхних этажей, полные боли и ярости. Бескаел различает характерный хряст и лязг боя в замкнутом пространстве. Вместе они пробрались по веренице широких коридоров, освещенных факелами и тусклыми кристаллами. Ни единого окна, а воздух остался тяжелым и сырым, говорящим о близости грунтовых вод. Часто на каменных стенах красуются пятна плесени, доедающей остатки гобеленов.

Мальчик движется бесшумно, ставя ноги по кошачьи — след в след. Нож в детских ручках, кажется неуместным и