Потом, когда в мире за наушниками наступала густая липкая тишина, Артем деликатно дотрагивался до ее плеча: это означало, что труп увезли, грязь и кровь замыли, и Катю ждет новый мертвец.

Денщик сперва откровенно боялся Кати, старательно избегал смотреть на нее и на вопросы отвечал «Никак нет» и «Так точно», причем «никак нет» преобладало. Потом он пообвыкся, понял, что великая и ужасная эндора вовсе не собирается его жрать или вытягивать потроха, и стал общаться более многословно. Катя узнала, что несколько лет назад Артем попал в аварию и после черепно-мозговой травмы стал практически нечувствителен к магическому воздействию. Видимо, это и стало причиной, по которой его приставили к Кате. Он наводил порядок в занимаемой начальницей комнате без окон, вполне сносно стряпал на небольшой плите, организовывал стирку и, если Кате хотелось поговорить, отвечал на ее вопросы. Артем был не слишком разговорчив и, как предполагала Катя, довольно ограничен, так что развернутых бесед у них практически не получалось.

Жилые помещения и рабочая зона располагались под землей, и Катя даже предположить не могла, на сколько этажей вниз уходит здание: в лифте не было панелей с цифрами — возможно, он был запрограммирован индивидуально, в зависимости от задач каждого обитателя этажа. Иногда Катя видела соседей — такие же тени в белых халатах, как и она сама, изредка из-за стен доносилась музыка и голоса, однако завести с кем-то дружбу было невозможно: Артем сказал, что за любую попытку разговора с соседями и Кате, и ему зададут такую трепку, что мало не покажется.

Дни были настолько похожи один на другой, что Кате постепенно стало казаться, будто время замедлило бег, и это одни сутки все тянутся и тянутся. Ни конца, ни края, только белые стены ее кабинета, пестрый ковер на полу жилой комнаты, молчаливый Артем и безвкусная еда. Календарь, по которому денщик ежедневно старательно передвигал бегунок с пластиковым квадратиком, сообщал, что прошел январь, миновали февраль и март и наступил апрель. И как раз двадцать второго апреля время пошло быстрее.

Артем разбудил Катю не в семь, а в половине шестого, он был встревожен настолько, что Катя не удивилась бы, если бы снаружи доносились выстрелы и люди в форме.

— Собирайтесь скорее, — сказал он, протягивая Кате стопку одежды. — Уж извините, мы сегодня не завтракаем. Начальство торопит.

Надев принесенную денщиком белую рубашку и темно-серый деловой костюм, Катя невольно задумалась над тем, насколько не попадают в стиль ее светлые рабочие кроссовки без шнурков. Когда она причесалась, Артем практически выволок ее за дверь и повлек к лифту. В здании, обычно полном каких-то звуков — разговоров, шагов, мелодичных сигналов невидимой аппаратуры — теперь царила напряженная тишина и, когда звякнул прибывший лифт, Катя чуть не подпрыгнула от неожиданности.

В просторном холле наверху их встретила вооруженная охрана. Стеклянные двери, ведущие во двор, были распахнуты настежь, по холлу вольно гулял сырой мартовский ветер и, пока Артем получал пропуска и расписывался в каких-то бумагах, Катя смотрела, как из-за высоких ворот на стоянку медленно заезжают машины представительского класса. Одна из них, крупная, черная, похожая на здоровенного хищного зверя, почему-то показалась Кате очень знакомой.

Потом она вспомнила, что видела эту машину, когда падала с крыши с Эльдаром — и этот черный внедорожник, криво припаркованный внизу, запечатлелся в памяти подчеркнуто контрастной картинкой. Когда из машины вышел Рудин, Кате уже было ясно, что хорошего ждать не приходится.

Артем предупредительно тронул Катю за локоть и, когда она обернулась, протянул бейдж с фотографией. «Дубцова Екатерина Александровна, — прочла Катя надпись, набранную жирным курсивом. — Главный специалист отдела некроформирования». Вот, значит, как называется то, чем она занимается каждый день…

— Пойдемте, — сказал Артем и потянул Катю к лифту. — Нам на восьмой.

Катя заметила, что небольшая группа людей в таких же серых костюмах, как и у нее, натурально шарахнулась от нее и Артема, и в лифт они вошли в гордом одиночестве. «Левицкий Артем Артурович, — задумчиво прочла Катя написанное на бейдже денщика. — Младший технический сотрудник отдела некроформирования».

— А что будет-то? — спросила она. Артем пожал плечами, делая вид, что не в курсе, но получалось у него плохо.

— Мне можно не врать, — заверила Катя, и Артем задумчиво произнес:

— Тут какой-то кипиш большой. Сам Знаменский приехал.

Катя бы села прямо на пол лифта от таких новостей, но тут двери поползли в стороны, и Артем вывел ее в холл к залу заседания. За прикрытыми дверями горланил народ; Катя не видела этих людей, но чувствовала, что они готовы впиться друг другу в глотки. Казалось, что в воздухе витают невидимые молнии — настолько ощутимым было напряжение собравшихся. Стоявший возле входа старичок, маленький, благообразный и сонный, прочел написанное на бейджах Кати и Артема и вдруг посмотрел на них настолько пронзительно и цепко, что Катя ощутила мгновенно нахлынувшую волну тошноты и страха.

— Так, голем и эндора, — негромко проскрипел старичок, сделал какие-то быстрые пометки в блокноте и кивнул в сторону двери. — Проходите, господа, скоро начнем.

— Голем? — уточнила Катя, когда они вошли в зал и тихонько сели в кресла в самом конце помещения. Зал был полон, бурлил и волновался: несмотря на раннее утро, люди, собравшиеся здесь, были энергичны, решительны и крикливы. Катя вслушалась, но не поняла ни слова: скандал шел на неизвестном языке, полном шипящих. Артем безразлично пожал плечами. Даже если он и был големом, его это совершенно не интересовало.

— Не могу знать, что это.

Катя пристально посмотрела ему в переносицу — кожа там была самой обычной, чистой, без прыщей и шрамов, и тем более без магических слов, оживляющих глиняного человека. Значит, голем… Может, так в мире магов называют помощников и слуг?

Она еще долго размышляла бы о големах, но вдруг среди скандалящей группы магов заметила знакомую фигуру — Эльдар, тощий, словно после тяжелой болезни, с коротким ершиком светлых, практически седых волос, бледный до синевы, самым натуральным образом строил какого-то не в меру борзого брюнета, который едва сдерживался, чтобы не прыгнуть на него с кулаками. Гамрян стоял чуть поодаль и активно поддакивал Эльдару, но было ясно, что вмешиваться сколь-нибудь серьезно он не намерен. Катю бросило в жар. Кровь отхлынула от щек и прилила снова, и отхлынула опять — Кате подумалось, что она сейчас потеряет сознание. Эльдар был совсем рядом. Можно было встать с кресла, пройти через зал и дотронуться до него.

Давешний старичок распахнул двери, и в зал вошел государь со свитой. Впечатление было именно таким: появился владыка, и все разговоры тотчас же прекратились, а скандалящие люди встали с кресел и вытянулись по стойке «смирно», глядя на идущего человека с такой умоляющей надеждой, что Кате стало очень не по себе. Рудин, на диво бодрый и энергичный, несмотря на раннее утро, прошел через зал, поднялся на небольшой помост и негромко, но очень отчетливо произнес: