Однако другой план не приходил ей в голову, а она должна что-то сделать, иначе сойдет с ума.

Как только Белла смирилась с таким планом, на нее снизошло удивительное спокойствие. Оно принесло уверенность, которую до этого она испытала только однажды — когда решила, что любой ценой должна убежать из той комнаты в Дувре.

Тогда она боролась против подсознательного желания дождаться освобождения, и ей пришлись преодолеть ужасный страх, но она справилась, и это определенно принесло ей пользу.

Благодаря помощи капитана Роуза.

Нужно выехать как можно скорее, исполнение замысла нельзя откладывать.

Белла полагала, что поездка до Дувра может занять около двадцати четырех часов, но это будет хорошее путешествие со сменными кучерами, которые могут ездить по ночам. В таком случае она будет там через сутки.

Внезапно Белла вспомнила о «Козероге» и пастухе, который, возможно, вернется туда завтра, полный похотливых ожиданий. И это еще одна причина покинуть столицу, хотя он и его искушения были ничто по сравнению с важностью ее задачи — наказать Огастуса.

Был ли ее брат еще и соблазнителем невинных? Или пьяницей? Теперь, когда Белла знала об одном его пороке, она подозревала, что существовало и множество других.

— Китти, — обратилась Белла к служанке, которая принесла горячую воду, — собери мои вещи. Я уезжаю в Дувр.

— В Дувр, мисс?

Китти едва не выронила кувшин.

— Да, в Дувр, и как можно скорее. Пусть Энни закажет мне место на самый ближайший дилижанс.

— Только вам, мисс?

Белла оказалась застигнутой врасплох. В такое путешествие леди следовало взять с собой горничную, но Белла не хотела, чтобы Китти ехала с ней, потому что затея могла оказаться опасной.

— Только мне, — твердо ответила Белла. — В многолюдном экипаже я буду в полной безопасности, а в гостинице найдутся слуги, которые помогут мне, если понадобится. Многие женщины путешествуют таким образом в одиночку.

— Но не леди вашего положения.

— Мое положение не столь высоко. Пока ты собираешь вещи, я отмою лицо. И поеду как Белла, а не как Беллона. Я отправлюсь в платье Беллоны, потому что оно практичнее, но уложи платья, которые мы купили у миссис Морей.

Всего несколько коротких месяцев назад Белле не терпелось спрятаться за Беллоной Флинт: она боялась, что ее могут случайно узнать, и хотела выглядеть некрасивее и старше, чтобы соответствовать обществу леди Фаулер. После Олимпийской пирушки ей понравилось быть самой собой, и это все изменило. Теперь Беллона воспринималась как тюрьма, а Белла — как пара удобных туфель после тех, которые жмут.

К тому же Белла, а не Беллона, должна жестоко отомстить сэру Огастусу Барстоу.

Огастус.

Причина всех ее страданий.

Белла Барстоу увидит его в аду — она дала себе клятву, — даже если ей самой придется отправиться туда вместе с ним.

Как только загадочная Келено ушла, Торн снял маску и убрал в саквояж, который сейчас вез домой словно простой слуга на посылках. Одетый в синюю ливрею с серебряными галунами, он был фактически незаметен в фешенебельном Лондоне, а быть незаметным — это дорогое удовольствие.

Иногда он играл роль слуги, просто чтобы на часок-другой избавиться от надоевшего герцога Айторна. Капитан Роуз был более приятной заменой, но Торн вот уже несколько месяцев не прибегал к перевоплощению в него и не знал, как долго еще сможет выдержать.

Он выходил в море на «Черном лебеде», но как владелец, герцог Айторн, а это не одно и то же: он был вынужден держаться на расстоянии от людей, с которыми пил и веселился как Роуз.

Даже у Георга, короля Англии, были детство и юность без всякого бремени, но Торну такая милость не была дарована. В самых ранних его воспоминаниях присутствовали люди, говорящие: «Пора спать, ваша светлость» или «Выпейте молоко, ваша светлость».

Он пожал плечами. Его, как и короля, избавить от этого могла только смерть, и оставалось лишь молиться, чтобы на небесах не было ни титулов, ни рангов.

При виде девицы с черными волосами Торн остановился, но, конечно, это оказалась не Келено.

Кто знает, почему одна женщина разжигает в мужчине желание, а другая — такая же милая, такая, же хорошенькая, такая же очаровательная — нет? Он не мог выбросить из головы Келено. Торн сам не знал, чего ожидал: что это свидание закончится постелью или что исцелит его от мимолетной прихоти. Но не произошло ни того ни другого. Хитрое сопротивление девушки только сделало преследование более интересным.

Ему следовало поставить наблюдателей и велеть проследить за ней, но Торн полагал, что они договорятся и она добровольно откроет, кто она, или он обнаружит, что дневной свет рассеял ее чары. А теперь она будоражила его мысли, и так будет продолжаться, пока он не разгадает эту загадку.

Легкомысленная молодая нимфа, отдающая себе отчет, что идет в западню, но остроумная и не по годам твердая. Придет ли она завтра? А он? Она могла подстроить очень коварную брачную ловушку, ведь на празднике почти все сразу же узнали его.

Самое умное — позволить ей исчезнуть.

Торн вошел в особняк через заднюю дверь, как и положено слуге, и, проходя через кухню, стащил со стола пирог с джемом. Кондитер закричал на него и погрозил кулаком, но потом узнал и только покачал головой.

Поднявшись по черной лестнице, Торн прошел через простую окрашенную дверь в роскошные герцогские владения и, оказавшись в своей комнате, снял парик и ливрею и отдал их Джозефу.

— Все прошло хорошо, сэр? — поинтересовался камердинер.

— Не хорошо и не плохо, — беззаботно ответил Торн, расчесывая волосы. — Я так и не знаю, кто она.

Джозеф передал ему чистую рубашку. Камердинер был неразговорчив, но умел замечательно слушать.

— Она была не такой веселой и беспечной, как на празднике, — продолжал Торн, застегивая пять пуговиц. — Признаться, мои ожидания не оправдались.

— Быть может, она всего лишь хотела вернуть свое украшение, сэр? — предложил объяснение Джозеф, доставая коричневые брюки.

— Оно просто пустяк. Однако, поразмыслив, не могу сказать, что мне не понравилась ее сдержанность. Она делает игру намного интереснее.

— Так всегда, сэр. — Камердинер ответил Торну легкой улыбкой, но добавил: — Пока игра не становится опасной.

— Опасные игры — самые интересные, — возразил, усмехнувшись, Торн, — но я стараюсь быть искусным.

Вскоре, надев герцогский перстень с печатью, Торн решил, что весьма доволен, что Келено не оказалась проституткой, — любовниц легко найти, а загадочные, сообразительные девушки редкость. Так что завтра он вернется туда.

— Значит, вы не узнали, кто она, сэр? — Джозеф подал ему тонкий, обшитый кружевом шейный платок.