Когда приходят Брэд и Самера, я предлагаю быстро осмотреть дом, выбрать спальни и встретиться в обеденном зале.

На первом этаже просторные комнаты с высокими потолками. Рядом с фойе и по бокам центральной лестницы находятся официальная гостиная и официальный обеденный зал, обставленные антикварной мебелью. Сосновые полы покрыты дорогими винтажными коврами. В парадной столовой установлен овальный обеденный стол эпохи федералистов на двенадцать персон. На стенах картины маслом с изображением парусников и китов Новой Англии. Тут, решаю я, будет наш штаб.

Дальше мы видим открытую кухню с газовой плитой промышленного класса с множеством тяжелых ручек. В центре островом разместился раритетный прилавок для мяса, видимо, притащенный из старого универмага где-то в Новой Англии.

Я беру из миски апельсин. Кухонных шкафов тут нет, зато с одной стороны плиты имеется кладовая для галантереи, а с другой — встроенный холодильник. Напротив кухни, всё ещё в пределах этого большого открытого пространства, зал с телевизором, и я улыбаюсь при виде накрытой одеялом кроватки, которую Лена поставила там для Сыщика и Зэ Эма. За ним — солярий, работающий круглый год. Несколько шезлонгов и столиков так и манят позавтракать, выпить кофе и полюбоваться лодками.

— Давайте разберёмся со спальнями, а потом поговорим, — предлагаю я. Если Брэд и Самера никуда не деваются, значит, пока что они тоже наша команда. Я собиралась позвонить доверенному партнеру «Стоукс & Крейн», который знает, как я отношусь к беженцам, но, может быть, теперь я поручу это Летнему Брэду. Самера — бонус. Хотя в обычное время я предпочла бы, чтобы в нашей команде не было представителей прессы, поскольку это лишает меня привилегий, в таких условиях она — мой страховой полис.

Мне не терпится услышать краткое изложение того, что знает Брэд, и объяснение, что это вообще за странная пара, но первым делом нужно проверить, в безопасности ли флешка. По счастью, она так и лежит под миской Сыщика. Фух. Я иду вслед за Брэдом и Самерой вверх по лестнице из кухни. Брэд и Самера проходят коридор наверху.

— Я беру эту, — говорит Самера о спальне с видом на океан.

— А я эту, — Брэд выбирает ту, окна которой выходят на улицу.

Я заглядываю в комнату Самеры, смотрю, как она ставит сумку на застеленную покрывалом кровать королевского размера. Здесь мало мебели, деревянные полы, синий ковёр. Монастырская келья, и только. Через коридор находится, по-видимому, детская, потому что кровать там совсем маленькая. Если сегодня приедет Виктория, я в шутку ей скажу, что это её комната, но тут есть ещё четыре не хуже, чем у Самеры, и с такими же огромными кроватями.

Хотя я и хотела бы уже остановиться и дать отдохнуть проклятой лодыжке, я всё равно тащусь на чердак с мансардными окнами. В интернете я видела, что весь этот этаж занимает роскошная спальня с тёмно-вишневыми полами, кроватью с балдахином, ванной на ножках, мягким диваном и двумя гардеробными. На огромных подоконниках лежат подушки, чтобы можно было читать, лёжа прямо на них. Лена сразу догадалась, что мне тут понравится, поэтому оставила мою сумку на кровати. Я бы уступила спальню ей, но она сказала, что хочет быть как можно ближе к мальчикам, а их мы разместили в комнате с телевизором. Я пообещала арендодателю (заполнив онлайн-форму), что домашние животные не будут выходить за пределы первого этажа, что было легко, потому что, когда я через анонимную фирму бронировала это место, я не думала, что со мной будут домашние животные и даже Лена.

Я наконец-то снимаю это ужасное колючее платье, надеваю чистые и блестящие спортивные штаны, чёрную футболку, носки, прогрессивные очки. Очки для чтения прячу в нагрудный карман.

Сейчас я собираюсь допросить Брэда и Самеру.

Глава четырнадцатая

(в которой я допрашиваю Брэда и Самеру)

Дача показаний — это официальное мероприятие, в ходе которого одна сторона допрашивает свидетелей или сотрудников другой стороны. Свидетель должен дать присягу «говорить правду, всю правду и ничего кроме правды», стенографист это документирует. Если говорят ложь, это лжесвидетельство.

Допрос свидетеля не так формален, как дача показаний, поскольку присягу обычно не дают, а вопросы и ответы не документируются дословно. Как я не раз откровенно говорила своим корпоративным клиентам: легче защитить то, что чётко задокументировано, чем мысли и впечатления адвоката, выслушавшего то, что сказал свидетель. Допрашивая Брэда и Самеру, я хотела бы ожидать, что они будут отвечать как будто под присягой, но, очевидно, здесь нет ни присяги, ни стенографистки, так что пусть будет допрос с пристрастием. Я буду искать ответы. Буду читать язык тела. Буду внимательно наблюдать за выражением их лиц, тоном их голосов, уклончивостью или прямотой их ответов. Мне нужны сухие и холодные конкретные факты. Имена, даты, время. Я буду генерировать в уме свои мысли и впечатления о том, как они предоставляют мне эту информацию. Хотя так заявлять слишком самонадеянно, я полагаю, что присутствие Самеры усилит конфиденциальность — и, таким образом, доктрину рабочего продукта. Она представитель прессы, так что нам придётся держать кулаки, чтобы она на время отказалась от этого статуса ради настоящей миссии в должным образом уполномоченном (мной) внутреннем расследовании.

Я сажусь во главе роскошного обеденного стола на двенадцать человек. В подвале я нашла синий брезент, который годится в качестве прочной скатерти. Помимо допроса — какие бы ответы мне ни дал этот допрос — я начинаю готовить здесь штаб, и мне совершенно не хочется царапать неоклассический блестящий глянец антикварного лака. Ущерб обойдется в несколько тысяч.

Входит Брэд с кофейником и тремя красными кружками, Самера с сахаром и сливками.

— Садитесь, пожалуйста, — говорю я, беру кружку, наливаю себе кофе. Кладу туда три полные ложки сахара и целую гору сливок, потому что к чёрту кетодиету. Прости меня, Тоби. Я правда скучаю по тебе, братишка. Как только всё это закончится, я приеду к тебе в Вермонт и тогда-то уж постараюсь соблюдать её как надо.

— Ты хочешь узнать о жёстком диске, который я тебе прислал? — спрашивает Брэд.

— Да, я хочу узнать о жёстком диске. И спасибо, что в Ньюбери вы спасли нам жизнь. Но, чёрт возьми, я по-прежнему не знаю ничего о ваших интересах, о ваших ролях, а мне по-прежнему нужно выяснить, кто вы, мать вашу, такие. Откуда мне знать, что это не часть какого-то тщательно продуманного заговора, направленного на то, чтобы заполучить то, что у меня есть? У «КоКо» достаточно ресурсов, чтобы провернуть