знает. Она для него второй дом. Там Глебу будет легче пережить свалившееся... счастье. — Последнее слово приходится выталкивать сквозь зубы.

— Лиза... — Опустив голову, Марк резко выдыхает.

— Наверстать восемь лет очень сложно. И для тебя, и для Глеба.

— Я даже не знаю, за что браться...

— Не нужно доламывать то, что осталось от его привычной жизни. Защити, но не лишай друзей и знакомого быта.

— Хорошо, я что-нибудь придумаю, — цедит Шаталов. — По другим пунктам никаких отговорок. Ты уходишь в отпуск, и вы переезжаете.

— Не хочу тебя расстраивать, но по другим пунктам тоже нет. У меня пациенты, я не могу просто так плюнуть на них и отдать другому врачу. Не для того я столько лет пахала как проклятая, чтобы кто-то присваивал себе мои заслуги. А что касается переезда... — Набираю полную грудь воздуха. — Жить с тобой под одной крышей я не стану. Спать, кстати, тоже. У тебя своя семья, у меня своя. Я и так наделала слишком много глупостей.

— Жалеешь? — Шаталов однобоко усмехается и принимается что-то писать в телефоне.

— Жалость — бессмысленное занятие.

Все вроде бы правильно, но на душе становится паршиво.

— А если я соглашусь? — Марк отвлекается от экрана.

— Оставить нас на попечение охраны?

— Вы переедете, — чеканит он. — Ты и Глеб. В надежное место. Туда, где вам будет удобно и безопасно. — Протянув руку, Шаталов проводит кончиками пальцев по моей щеке. — Без меня.

— И в чем подвох? — Не верится, что все может быть так просто.

— Всего одно условие, — качает головой Марк. — Никаких мужчин. Никакого секса. Ни с кем!

— Может, мне сразу в монастырь уйти?

Все же нужно было вылить на него воду. И не стакан, а пару литров.

— Не хочу видеть рядом со своим сыном Кравцова или кого-то другого.

— У тебя хреновые информаторы. — С трудом сдерживаю смех. — Передай Савойскому, что он плохо отрабатывает деньги.

— Передам. Обязательно. Сразу после того, как перевезу тебя с Глебом в надежное место.

Судя по решительному виду, Марк мысленно уже сложил наши чемоданы и усадил обоих в машину.

— А можно узнать, что это за место?

На сердце снова предчувствие. Не плохое, как это было после звонка Марка. Скорее странное.

— Завтра, — коротко обрубает Шаталов.

— Оно настолько таинственное, что боишься сказать заранее? — Предчувствие становится еще сильнее.

— На сегодня всем и так достаточно впечатлений. — Марк последний раз что-то пишет, а затем кладет телефон в карман. — Мне пора. Охрана останется под дверью. В семь я заеду, и мы решим оставшиеся вопросы.

Будто еще не все сделал, он бросает взгляд на мои губы. Но не успеваю я сказать «нет», разворачивается и уходит.

***

После ухода Марка в квартире становится совсем тихо. Зайдя в детскую, я замечаю спящего в кровати сына и посапывающую в неудобном кресле Лену. В зеркале шкафа-купе вижу свое отражение и впервые не узнаю ту женщину.

Внешне вроде бы прежняя. Глаза, щеки, нос, губы — все то же, что отражалось вчера и позавчера. Однако что-то едва уловимое делает портрет чужим.

Долгий час пытаюсь понять, что же это такое. Принимаю душ. Кручусь в кровати, надеясь уснуть. Кажется, даже сплю.

А утром, стоит мне собрать вещи и вместе с сыном сесть в машину Шаталова, все становится на свои места.

— Нет! — вырывается из груди, когда его БМВ сворачивает на знакомую улицу. — Нет... — шепчу я, боясь напугать сына.

— В доме давно никто не живет. Нужно было продать его, но у меня вечно не хватало времени заняться этим вопросом.

Марк останавливает машину возле роскошного двухэтажного особняка. С высоким забором, узкими дорожками и газоном... таким пушистым и мягким, что на нем идеально было заниматься любовью или бегать босиком.

— Ты не можешь поселить нас здесь... — Голос хрипнет.

В отражении стекла, словно призрак, на меня смотрит прошлое. Та же испуганная девчонка. С паникой в глазах и искусанными губами.

— Служба клининга всю ночь приводила дом в порядок. Если тебе что-то понадобится или захочешь что-то сменить, передай дежурному охраннику. Он сообщит мне.

— Шаталов, ты не можешь со мной так поступить.

Хочется распахнуть дверь и бежать. Со всех ног. Неважно куда.

— Прости. — Марк сжимает руль до побелевших костяшек. — Это худшее место, куда я мог вас привезти. Но надежнее этого дома по-прежнему нет.

Глава 31. Тени прошлого

Порой вещи могут рассказать больше, чем люди.

Марк

Меня уже ждут на складе. За ночь парни довели до нужной кондиции трех налетчиков из вчерашней банды. Можно перейти к серьезному разговору. Но не могу просто так оставить Лизу и сына.

Сам знакомлю их с охранниками, которые теперь сутками будут присматривать за домом.

Сам открываю дверь.

— Здесь еще не все готово, но, надеюсь, тебе понравится, — обращаюсь к сыну.

— Он такой огромный! Намного больше нашей квартиры! — Глеб первым переступает порог и удивленно оглядывается по сторонам. — А кроме меня и мамы здесь еще кто-нибудь будет жить?

— Лишь вы. У охраны отдельное здание. — Мой взгляд скользит по плечам Лизы, по ее прямой, как у балерины, спине.

Безумно хочу коснуться. Но вовремя себя одергиваю.

— Офигеть!

Глеб мгновенно забывает о нас. Сбросив обувь, несется в гостиную. Спустя несколько мгновений оттуда слышится: «Ничего себе! Вау!».

Наверное, впервые после нашего знакомства он напоминает не маминого защитника, а обычного мальчишку. Слишком любопытного и непосредственного, чтобы быть взрослым.

— Располагайся там!

Так и подмывает пойти следом за сыном и лично показать каждую вещь и каждую комнату. Несмотря на бессонную ночь, внутри словно какой-то новый источник энергии открылся. Аж потряхивает от него.

Совершенно новое ощущение. Однако еще одно, болезненное, оказывается сильнее.

— Я не хотел тебя ранить. — Потребность прикоснуться к Лизе становится такой острой, что приходится засунуть руки в карманы.

Совсем как девять лет назад. Только по другой причине. Тогда Лиза была вредной девчонкой. За дорогу домой она достала меня так сильно, что хотелось свернуть ей шею или отшлепать по заднице. Без эротического подтекста. Исключительно в педагогических целях.

Сейчас же... из-за тревожного взгляда, напряженных плеч и сжатых губ петля