За окном была ночь. Света в комнате едва хватало, чтобы передвигаться, не спотыкаясь о мебель. И все же раньше он не позволял себе подобного – появляться без маскировки. Второй раз за пару часов. Он становится беспечным, но девушка на кровати заставила его забыть о предосторожности.

Он направился к ней. Склонился, зашептал что-то успокоительное, гладя ее по волосам. Зачем он опять рискует, словно нарочно дразнит судьбу? Словно хочет, чтобы она узнала его. А, может, и правда хочет?

Ресницы Линеллы дрогнули.

* * *

Я проснулась от ощущения чужого присутствия. Жуткий кошмар исчез от ласкового прикосновения. Кто-то гладил меня по волосам, что-то шептал. Я догадывалась кто.

Не открывая глаз, повернулась к мужчине спиной. Не хочу ничего видеть. Не сегодня. Сейчас мне нужна забота и защита. Оказывается, чтобы довериться кому-то, совсем не обязательно знать, как он выглядит. Некоторые вещи о человеке можно почувствовать лишь сердцем, а мы так привыкли полагаться на зрение, что забыли – внешность не главное.

— Мне уйти? — послышался шепот мужчины.

Я не ответила. Вместо этого завела руку за спину, нащупала ладонь мужчины и потянула на себя, чтобы он меня обнял. Это означало – останься со мной. Я нуждаюсь в тебе. Сейчас как никогда.

На мгновение испугалась, что сглупила. Вдруг он поймет не так? Сочтет мой жест приглашением к чему-то большему? Но мужчина оказался порядочнее, чем можно ожидать от главы магической мафии.

Матрас слегка прогнулся, когда он лег. Его грудь прижалась к моей спине. Меня окутало чужое тепло. Уютное, приятное ощущение.

— Спи, — пробормотал он в мои волосы, зарываясь в них лицом, — я буду рядом.

И я закрыла глаза. Больше кошмары меня не тревожили.

Проснулась спустя несколько часов. Рассвет только занялся, но в комнате уже было светло. Я лежала на плече мужчины. Он обнимал меня за талию во сне. Распахнутая рубашка, дорожка волос внизу живота, гладкая кожа груди. Если поднять взгляд чуть выше, посмотрю в лицо. Но что-то меня остановило. Я словно наткнулась на невидимый барьер.

Возможно, это была магия. Или же барьер существовал исключительно в моей голове. Я сама его создала, сама напитала силой. Имя ему было страх.

Если увижу лицо мужа, придется сдать его маг-полиции. Они заставят. Не хочу этого делать. Не сегодня. Не так. Не после того, как он рисковал жизнью ради меня и доверился, уснув рядом.

Я уткнулась носом мужчине в грудь и зажмурилась что есть силы. Завтра я приду в норму и постараюсь убедить себя, что ненавижу мужа. Только так смогу выдать его. А пока спать.

Первое, что ощутила, открыв глаза и осознав, что в кровати я одна, – разочарование. Нельзя, не прощаясь, бросать девушку после совместной ночи. Пусть ничего не было, все равно обидно. Захотелось пойти в гардеробную и отыскать кристалл для связи. Зачем? Хоть «доброе утро» сказать. Вот такая я сентиментальная барышня.

Несмотря на ночное приключение в реке, чувствовала себя отлично. То ли мой организм поразительно живуч, то ли муж ночью воздействовал на меня магией, латая следы, оставленные ледяной водой. В общем, я была готова к новым подвигам.

На сегодня запланировала посещение завода. Через маг-полицию проблему с заработной платой рабочим не решить. Денег взаймы мне не дали. Даже под залог имения. Надо искать другой способ. Например, продать драгоценности. Но сперва пообщаюсь с рабочими, уговорю их немного подождать. Драгоценности за один день не сбыть.

Перед выходом из дома позвонила Антонии и велела приготовить украшения. После завода заеду в имение и заберу их.

— Хорошо, — вздохнула мачеха. — Я все сделаю.

Ее голос звучал трагически. Она скорее отрежет себе ногу, чем лишится хотя бы одной сережки. Драгоценности для нее священны и неприкосновенны. Прямо как для меня завод.

Чтобы попусту ее не огорчать, пояснила:

— Я возьму только свои украшения, твои не трону.

— Нет уж. Это наша общая беда.

Меня так поразила ее готовность пожертвовать самым ценным – бриллиантами, что я не стала спорить.

И все-таки жизнь прекрасна, думала, выходя из Пристанища. В погожий летний денек легко поверить, что все непременно образуется, проблемы решатся сами собой, а впереди ждет исключительно счастье и успех. В тот момент я считала произошедшее с экипажем нелепой случайностью. Мне и в голову не пришло, что кто-то желал мне смерти настолько, что подстроил аварию.

Ситуация на заводе немного отрезвила. Жизнь, может, и прекрасна, но проблем в ней хватает даже у дочери пэра.

За несколько кварталов до цели увидела черный дым, змеей вьющийся в небо. Промышленная часть города богата на чадящие трубы, но это что-то другое. Запах горящих покрышек – едкий и удушливый – пропитал воздух, сигнализируя о неприятностях.

— Что это? — спросила водителя, выглянув из окна экипажа.

— Забастовка на заводе Марблек, — крикнул он через плечо. — Производство остановлено, рабочие жгут резину и требуют зарплату.

Исчерпывающий ответ. Я откинулась на сиденье. Справлюсь ли с тем, что мне предстоит? До этого всегда пряталась за отцовскую спину. Он решал все проблемы. Благодаря ему мир не имел изъянов. Но после его смерти пришлось снять розовые очки. Не скажу, что это мне понравилось. Я училась быть сильной и вроде справлялась, но иногда хотелось опереться на чужое плечо. Только где его взять?

Около ворот завода ждал Магнус. Я позвонила ему и договорилась о встрече. Должна же у меня быть хоть какая-то поддержка.

Экипаж остановился, и друг подсел ко мне. До главного здания еще прилично ехать – территория завода большая.

Я все смотрела в окно, за которым было черно от дыма. Казалось, из дня мы разом перенеслись в ночь.

— Зачем они жгут резину? — спросила у друга. — Кому от этого хуже? Ведь не продохнуть.

Рабочие скрывали лица за поднятыми воротами водолазок или за повязанными на лицо платками. Не из боязни, что их узнают – в забастовке участвовали все без исключения. Просто так легче дышалось. Мне тоже захотелось прикрыть нос.

— Так они выражают протест, — пожал плечами Магнус. — Это способ стать заметнее. Весь город теперь в курсе, что на заводе Марблек проблемы.

Да уж, в курсе. Газеты только об этом и пишут, как будто других новостей нет. А еще в газетах упоминалось мое замужество, но без конкретики. Не знаю, как удалось скрыть, что теперь я живу в борделе, а мой муж – преступник, но журналисты помалкивали на этот счет.

Едва мы вышли из экипажа, и я расплатилась, как водитель сорвался с места. Он торопился убраться подальше от вонючего завода. Да-да, именно так журналисты прозвали детище моего отца: «Вонючий завод Марблек». Ненавижу газетчиков!