– Ты можешь попробовать сейчас.

– Заговариваешь мне зубы. Раздобыл железа, и не хочешь, чтобы кто-то взял еще больше. А если я пойду туда, то возьму столько, что хватит и моим восьмеркам, и моей Феникс.

– А как ты расскажешь ей, откуда это взялось? – Поинтересовался Шото. – Она же запретила торговать с нелюдьми?

– Сделаю ей хороший подарок. – Змея снова рассмеялась. – А ты иди своей дорогой, если не хочешь драться…

– На твоем месте я бы сначала посмотрел, хоть пару дней. Тот, кто убивает нелюдей, должен быть сильным. Эти слова, по радио, пахнут смертью…

– Значит мы пойдем на запах… – Ликс отвернулась, показывая, что разговор закончен. Шото кивнул, и пошел к своей машине.

Они не спешили разъезжаться – кары Шото разворачивались один за другим, стрелки в кабинах следили за каждым движением Змей, рассевшихся на крышах своих машин.

Ликс, усевшись на крыше головного кара, вертела в пальцах короткий метательный нож – лезвие без рукояти. Поймав взгляд водителя, совсем молодой Змеи, имени которой она не запомнила, подмигнула ей:

– Сигнал хорошо слышно?

– Хорошо. – Ответила та, снова отвернувшись, и следя за отъезжающим каром Шото. – Прямо от его машины. Они так и не сняли эту… пищалку.

– И не снимут. – Ухмыльнулась Ликс. – не успеют. Сейчас он был готов, а вот когда денька через три мы догоним его на хайвее, то у нас резко прибавится стволов. Правда, малышка?

– Правда…

– Эй, парни! – Ликс обернулась к предводителю Тигров, присоединившихся к ее группе четыре дня назад. – Пошумим с утра, а? Только учтите, живых нужно взять побольше…

Тот кивнул. Черноволосый и низкорослый, он был совсем не в ее вкусе – но когда речь шла о деле, вкусы отступали на второй план.

– Давай, милый. – Она удобнее устроилась на кабине своего кара, и громко свистнула, давая сигнал выдвигаться. – Посмотрим, что учуял этот паук… чья там смерть притаилась.

I.

Глядя на Джона, Мириам вспомнила картину, виденную давно, в детстве: муравей, тянущий за собой обрывок виноградной грозди. Три ягоды казались просто огромными по сравнению с муравьем, но он все равно тащил их, с жутким упорством, прилагая неожиданную силу, как для такого маленького существа.

Джон был гораздо крупнее, и тащил он не виноград. Груда железа, громоздившаяся на импровизированной волокуше за его спиной, больше всего напоминала пару двигателей от каров, зачем-то собранных в один. Присмотревшись, Мириам поняла, что узнает некоторые детали – части боевой машины, которая дралась с ангелами на ее глазах, фрагменты спины и грудной клетки, ног, рук, и защитных пластин. Волокуша оставляла глубокий след в песке, указывающий на вход в подземелье. Джон ступал медленно, и, кажется, можно было услышать, как хрустят под песком бетонные плиты, поддаваясь под его ногами.

Би стояла рядом, у лесенки, по которой они только что спустились, и тоже наблюдала за Джоном. Даже не глядя на нее, Мириам отчетливо ощущала двойственность ее чувств, сознания – веселое ожидание Вероники, и неуверенность Би.

– Больше похоже на металлолом, чем на оружие. – Наконец проговорила Вероника. Джон остановился перед ними, и рукояти волокуши, толстые арматурные прутья, тяжело упали на песок, покрывающий бетонное поле.

– Так и есть. – Подтвердил он. – Это блок питания, и часть двигательного блока. Вне бронекомплекса они не более, чем груда железа.

– Тогда зачем они? – Спросила Би.

– Здесь, в мастерской, хранится еще один бронекомплекс. Блок питания с него давно сняли, и, возможно, большую часть деталей понадобится заменить…

– Бронекомплекс – это тот прыгающий танк? – Уточнила Вероника.

– Да, это… прыгающий танк.

– Сколько понадобится времени? – Спросила Би.

– Я рассчитываю на несколько часов. – Джон снял с волокуши массивный рюкзак, кажущийся миниатюрным на фоне металлической груды, и бросил его Би. – Здесь оружие, которое мне удалось быстро собрать. В основном то, что с вами было.

– Я слышу радиоэхо. – Сказала Би. – Одна из банд, стоявших ночью недалеко отсюда, уходит на восток. Вторая движется сюда.

– Так и есть.

– Они едут осторожно, высылая вперед дозорных. У тебя, наверное, даже нет этих двух часов.

– Плюс-минус десять минут. – Джон присел и снова взялся за ручки волокуши. – Энергоблок проработает не больше тридцати секунд, но вы знаете, какой ущерб я могу причинить за это время.

– Да. – Би расшнуровала горловину рюкзака. – Мириам, здесь твой игольник, и всего один запасной картридж. И еще мой, пустой.

– И все?

– Ножи, кобуры, планшет, еще один обломок рукоятки. – Би опустила рюкзак. – Этого не хватит.

– Я знаю. – Джон приподнял волокушу и со скрипом сдвинул ее с места. – Поэтому я и притащил… это. Нужно будет только продержаться, пока я не активирую доспех.

– Где продержаться? – Вкрадчиво спросила Вероника. – У них есть ракеты. Даже если мы засунем всех ребят под землю, они взорвут вход, или обрушат этот старый бункер им на головы.

– Караваны, о которых ты говорил, будут здесь к вечеру. – Продолжила Би. – Но хватит ли у них места для двадцати человек? Возможно, понадобятся еще машины, хотя бы для нас.

– Возможно. – Джон повернулся, так что рукояти волокуши теперь указывали на пару плоских домиков у дальнего угла поля, и сдвинулся с места. – Сюда едет много машин.

– Не поспоришь. – Хихикнула Вероника. – Попросим у них покататься?

– Не ты ли этого хотела? – Би забросила рюкзак на плечо, и направилась вслед за Джоном. – У тебя будет отличный случай показать себя, поскольку от нас, похоже, ожидают чуда.

Ближайший из двух прямоугольных домов, похожих на коробки, грубо сколоченные из жести, действительно оказался кузницей. Из отверстий на крыше поднимался светлый, почти прозрачный дым, и воздух пах разогретым металлом еще в двадцати шагах от входа. Изнутри доносился стук – размеренный, быстрый, и, судя по всему, механический. Еще до того, как Джон распахнул широкие створки, заменявшие кузнице одну из стен, Мириам уже знала, кого увидит внутри – тонкие стены не скрывали цветов.

Айс стоял у механического молота – неряшливо собранной конструкции, упирающейся в низкий потолок. Юноша придерживал клещами продолговатую заготовку, мерно вспыхивающую под ударами черного маслянистого цилиндра, поднимающегося и падающего на наковальню перед ним. При каждом ударе взлетали искры – белые и оранжевые, яркие, точно звезды, в полутемном зале кузницы, заполненном машинами и металлическим ломом, опознать который Мириам не могла. Чуть в стороне, прячась от разлетающихся искр за еще одной наковальней, поменьше, прикорнула Мона – неловко, на полу, обхватив плечи руками. В ее цветах, горящих ярче, чем металл в руках Айса, Мириам смогла увидеть только страх и сомнение – все остальное терялось, тонуло в их изменениях, не давая прочитать себя.