— Арах уже столько потерял, — шепнул мне Нуй, — что, наверно, только за долги и служит. Следил бы за вещами — давно бы получил холо.

Мне не хотелось повторить судьбу Араха, и я невольно положил руку на батарею. Не хватало только потерять ее, а потом неизвестно сколько отрабатывать.

— Сегодня работаем за пределами внешнего периметра, — объявил наконец командир. — Добираемся воздухом. Стоим в оцеплении на монтаже энергетической вышки. Как всегда, за безопасность гражданских лиц отвечаем… вернее, вы отвечаете собственным заработком. Если пострадает хоть один специалист — с группы снимается две тысячи уцим. А теперь откройте ранцы.

Мы зашевелились, выползая из ремней, защелкали пряжками.

— У каждого, — продолжал Рафин-Е, — должен быть комплект для ремонта гидрокостюма, носовые фильтры и полный набор средств от насекомых.

Я, как и все остальные, перебрал все коробочки и флакончики, которые лежали у меня нетронутыми.

— Там сухо, вышка ставится на острове, — наставлял командир, — однако высаживаться из реапланов будем в болоте, чтобы заранее осмотреть прилегающую территорию. Монтажники начнут прибывать только после того, как все команды встанут на посты. И предупреждаю — женщин там не будет. Только попробуйте кто-нибудь убежать с поста! А теперь — по желтой линии на авиабазу — бегом!

Я подхватил батарею под мышку и ринулся вслед за командой. На аэробазе я оказался впервые. Это была длинная бетонированная площадка, вся обожженная реактивными выхлопами. В дальнем ее конце серыми буграми поднимались ангары и вышка корректировщиков.

Я поразмышлял, почему бы не разместить базу на поле космопорта — там было полно места. Уже позже я узнал, что малую авиацию специально убрали подальше от космических кораблей из-за частых аварий.

Мы топали по плитам, и они заметно дрожали. Чувствовалось, что все здесь поставлено на болоте. Нас ждали реапланы, выстроившиеся в ровную линейку. Заостренный нос и массивная корма делали их похожими на утюги.

В тот момент, когда мы подбегали к раскрытым люкам, команда «Заслон» уже погрузилась. Их машины медленно поднимались в клубах пыли. От свиста двигателей закладывало уши, каменная крошка мела по бетону, словно колючая вьюга.

Едва успели разместиться на скамейках и накинуть ремни, как машина пошла на взлет. Внутри шум двигателей не так давил на уши, можно было даже поговорить. Машина тряслась и качалась, набирая высоту, потом перешла в режим планирования.

Я очутился в компании малознакомых людей. Их было двенадцать — столько вмещает кабина реаплана. Конечно, я их знал — они все были бойцами команды «Крысолов». Но тем не менее они оставались посторонними. Когда попадаешь в новую компанию, все поначалу кажутся чужими и на одно лицо. Но вот начинаешь замечать индивидуальности, выделяешь то одного, то другого. С одним поговоришь, с другим пошутишь — и вот уже завязались отношения.

Здесь так не получалось. Соратники так и остались для меня людьми малознакомыми, ничем не примечательными. Некоторых я, правда, уже знал по именам, но даже их иногда путал между собой. Разве что Шилу, самый здоровый и потому заметный. И, конечно, Нуй… Но он летел в другой машине.

— Слыхали, вчера два реаплана столкнулись? — подал голос один из бойцов. — Полные баки горючего, всех в клочья порвало. Даже, говорят, остатки до земли не долетели.

— Часто что-то они стали падать, — горестно вздохнул другой боец. — Я сам видел, как реаплан ангар протаранил. Огонь до неба. Даже обломки разбирать не стали, заровняли место вездеходами.

— Сегодня много машин в воздухе, — заметил боец, которого я знал под именем Ояз. — Даю гарантию, опять кто-нибудь расшибется.

— Не каркай! На себя накличешь…

— Ой! — встрепенулся кто-то в дальнем конце кабины. — Слышите? Трещит, слышите? Хвост отваливается!!!

— Авария! — крикнули над ухом.

Я готов был завопить, заметаться по кабине, но вдруг заметил, что бойцы сидят на своих местах и смотрят только на меня. В следующий момент все заржали.

Понятно. Юморок. Прописка новобранца. Я ухмыльнулся и сделал вид, что ни капельки не обиделся. А сам начал думать, как бы отомстить. Может, громким голосом потребовать предъявить билетики? Погляжу, какие у них будут рожи. Впрочем, нет, не поймут…

Машина летела, чуть покачиваясь, под ногами каталась какая-то железка. Я пробовал выглядывать в окна, но еще было утро — все внизу закрывал плотный туман.

Неожиданно стало больно ушам. Все как-то сразу зашевелились, потянулись к ранцам и огнеметам. Мы снижались, окунаясь прямо в туман. Машина, покачиваясь, как на волнах, зависла над разбуженной поверхностью болота. Реактивные струи поднимали в воздух огромные грязные фонтаны, и мы один за другим прыгали, окунаясь сразу по пояс.

Неподалеку болтался еще один реаплан, из него точно так же в фонтанах грязи вываливались пехотинцы. В тумане они казались размытыми, быстро исчезающими пятнами.

— В цепь! В цепь! — орал наш командир, яростно оттирая капли грязи с лица. Потом поднес к лицу черную коробочку радиостанции и некоторое время вел с кем-то переговоры. Наконец, поднял обеими руками белую трубочку ракетницы и выстрелил. Рубиновая звезда, прожигая туман, поднялась, притормозила и зависла на одном месте.

— Движемся на ориентир! — крикнул Рафин-Е, подгоняя бойцов шлепками по спине.

Реапланы натужно завыли и ушли вверх, растворившись в белом молоке. Мы остались одни в белом безмолвии, и лишь красная ракета указывала путь, но и она скоро должна была погаснуть. Отовсюду слышалось чавканье грязи, бормотание недовольных пехотинцев да еще утробное бульканье из чрева болот.

Мы пошли. Меньше всего это напоминало прочесывание местности. Посмотреть со стороны — кучка грязных, уставших и злых людей пытается выбраться из трясины. Рафин-Е уже охрип, пытаясь выстроить нас в цепь, однако попытки эти выглядели наивно. Не мы выбирали себе путь — болото решало, где мы можем пройти, а где лучше сделать крюк.

Я все пытался высмотреть Нуя. Наконец увидел, окликнул. Нуй улыбнулся, помахал рукой, и мы начали сближаться. Он шел умело — не загребал грязь ногами, а высоко поднимал их, медленно и тщательно переставляя. Я попробовал — действительно, так легче.

— Ничего, скоро будет сухо, — пообещал Нуй, оказавшись рядом. — Я эти места знаю.

— Вот и надо было высаживаться, где сухо, — высказал я наивное и заведомо невыполнимое пожелание.

— Ты же слышал, — смиренно вздохнул Нуй, — нужно просмотреть окрестности. Если кто прячется — спугнуть.

— А если не испугаются?

— Что? Нет, не бойся, нападать не станут. Вон нас сколько…

И в самом деле, голоса и шлепанье солдатских ног доносились отовсюду. Кое-где сквозь туман мелькали округлости пехотных шлемов — там шли другие команды. Было, в общем-то, почти не страшно.

Потом над головой с ревом промчалось звено реапланов, которые выглядели сквозь дымку стремительными летящими призраками. А еще через пару минут низко над нами прошел довольно странный аппарат. Кабина и корма располагались как бы отдельно, а между ними — ажурная решетчатая конструкция. Нуй пояснил, что это машина для переброски антротанков.