– Это тоже не так страшно, как ты думаешь. Излагай.

План Алевтины был такой: она одна заходит в банк перед закрытием, когда в нем мало народа. Темные очки, шапка надвинута на глаза, половина лица скрыта под шарфом. Улавливает момент, когда на нее никто не обращает внимания, и достает из сумки баллон с усыпляющим газом. Опля! И все служащие спят, включая охрану. Алка не спит, так как под шарфом скрыт надежный респиратор. Потом женщина оперативно вычищает кассы и убегает. Когда все проснутся, не будет ни ее, ни дневной выручки.

– Какова твоя роль в этом идиотизме? – поинтересовалась я.

– Я должен буду повернуть на двери табличку с надписью «Закрыто» и ждать ее в машине. Да, на мне еще лежит задача найти баллон с усыпляющим газом.

– И всего-то?

– Она меня бережет, – пожал он плечами, – к тому же Сонька Золотая Ручка в своих аферах самое сложное всегда брала на себя.

– Так там аферы, – задумчиво произнесла я, – талантливые и изящные. А здесь простой и примитивный бандитский налет.

– Так я ее отговариваю?

– Ни в коем случае!

– Почему? Ведь у нее ничего не выйдет. Даже если все находящиеся в тот момент в банке действительно уснут, что маловероятно, так как кассы находятся в изолированных кабинках, она все равно не сможет так легко добраться до денег. Не думаю, что ей удастся разбить стекло кабинок и перелезть к кассам. Но даже если вся эта сумасшедшая авантюра не прогорит сразу, кто-нибудь из служащих успеет нажать тревожную кнопку. Думаю, милиция приедет быстрее, чем Алевтина успеет добраться до денег.

– А ты считаешь, что главная наша цель – удачно ограбить банк? – Я посмотрела на него с легким презрением.

– Нет, но… ладно, я все понял. Ты сможешь обеспечить мою безопасность?

– Ты ни под каким предлогом не станешь приближаться к банку. Запомни, у входа тоже есть камеры видеонаблюдения. Никто не должен знать, что у Алевтины есть сообщник.

– И табличку не переворачивать?

– Разве не ясно? Баллон с газом я достану. Когда вы собираетесь идти на дело?

Мы договорились о следующей встрече, я подкинула Гордона до почты, отъехала немного и заглушила двигатель. Страшно хотелось кофе, но появляться дома пока было опасно, вероятнее всего, война между Алиной и Аришей по поводу отсутствия воды была в полном разгаре. А мне требовалась тишина и отсутствие раздражителей. Я проехала пару кварталов и остановилась возле небольшого кафе, где кормили так себе, но зато варили превосходный кофе и угощали дивными десертами.

Меня сначала несколько удивила поспешность и готовность, с которой Алка бросилась во все тяжкие во имя любви. Нет ли здесь какого-нибудь подвоха? Я привыкла считать себя хитрее и прозорливее противника, но удача могла и отвернуться от меня. Что, если Алевтина не так глупа, как мне думается? Хотя никто не навязывал ей эту авантюру, она придумала ее сама. И все-таки что-то неясно тревожило меня. Зрелая женщина, не раз обжигающаяся в отношениях с мужчинами. Как она могла так быстро согласиться поставить на кон все свое благополучие ради любви молоденького жиголо? Принесли кофе. Его аромат приятно щекотал ноздри и упорядочивал мысли. А почему нет?

Никогда нельзя судить по себе. Если я способна контролировать свои поступки и эмоции даже тогда, когда влюбляюсь, нельзя ожидать этого от других. Алка принадлежит к тому типу женщин, мозг которых просто отказывается работать, когда сердце полыхает страстью. Стоит только вспомнить то, что рассказывал мне Юрий Ростов. До появления в классе Гарри Алка была хоть и легкомысленной, но вполне законопослушной девочкой. Любовь же к этому холодному подонку словно моментально отключила все ее понятия о нравственности и порядочности. Она не только с завидной регулярностью стала совершать несвойственные ей поступки, но и, не терзаясь угрызениями совести, подставляла ни в чем не повинного Юрку Боброва. Потому что так велел ей Гарри. Потому что она любила.

Сейчас она опять была влюблена. И любила не менее самоотверженно, чем почти четверть века назад. К тому же тогда перед ней была вся жизнь, и она допускала, что Гарри – не последний ее мужчина. Сейчас же ей казалось, что сорок с хвостиком – это все, предел. Потом будет только старость, дряблая кожа, отвисшая грудь, пигментные пятна на морщинистых руках. И надо успеть насладиться тем, что послала ей судьба, насладиться, чего бы это ей ни стоило. А скорее всего она вообще ни о чем не думала. Просто плыла по течению, из последних сил хватаясь за соломинку, плывущую рядом. Значит, так тому и быть. Она должна почувствовать боль от предательства любимого, которому отдала все.

* * *

Мне следовало обезопасить Гришу. Конечно, он вовсе не являл собой образец добропорядочного юноши, но если бы не мое вмешательство в его судьбу, то он и не совершил бы той подлости, к которой я его готовила. Сразу после «ограбления» банка Гордон должен был уехать из города, а чтобы на его след не смогли выйти ни милиция, ни Дударев, требовалось изъять его данные из единственного места, где они были зафиксированы, – из стрип-клуба. Первоначально я планировала во время представления проникнуть в кабинет директора и найти папку, в которой хранятся контракты танцоров шоу, тем более что Гордон подробно рассказал мне, на какой полке стоит папка и как она выглядит. Но после вечернего разговора с Алиной у меня родилась другая идея.

Весь день я пробегала по своим делам, поэтому не успела воспользоваться отсутствием подруги и подключить воду в доме. Когда я вернулась, оцинкованные ведра с водой уже стояли во всех ванных и туалетных комнатах, а на плите булькала огромная кастрюля кипятка. Ладно, потерпим пока. Жили же когда-то люди без этих удобств, попытаемся и мы. Главное, чтобы деда инфаркт не хватил. Легкое негодование немного нейтрализовал потрясающий аромат, шедший из дверей кухни. Я заглянула, на столе стояла большая красивая миска с варениками, политыми чем-то невероятно привлекательным.

– Алина, что это?

– Вареники с картошкой и подливкой из жареного бекона, лука и чернослива.

– Ты умеешь такое делать?

– Казачка должна уметь делать все.

– И стриптиз танцевать? – подначила я, раскладывая по тарелкам высококалорийное чудо.

– При чем здесь стриптиз? – оскорбилась Алина. – Ты говоришь пошлости, Полина. Я разучиваю казацкие пляски, но они не имеют никакого отношения к раздеванию. Напротив, одежда казачек чрезвычайно целомудренна: никакого тебе декольте, разрезов, мини.

– Извини, Алина, просто я сейчас работаю с одним стриптизером, вот и крутится в голове всякая мерзость, – покаялась я.

– Ух ты! – У подруги загорелись глазенки. – С настоящим? Прекрасным и соблазнительным?

– Ну, красота – понятие относительное, соблазнительность тоже. Но стриптиз он танцует, это точно.

– Так надо это прекратить, – рубанула рукой воздух подруга, – негоже в нашем городе срам разводить и разврат сеять.