Потом в приемной мужа секретарша вытаращилась, как окунь мороженый, и принялась кивать совершенно глупо, хотя Юле и не требовалось никаких ее кивательных согласий. Она всего-то спросила, где и когда она смогла бы переговорить с партнером своего супруга.

— А я… я не знаю, Юлия… Простите, совершенно выскочило из головы, как ваше отчество. — Натали скорчила виноватую улыбку.

— Натали, мы, кажется, раньше обходились без него, не так ли? — Юля кивнула на дверь кабинета, за которой раньше работал ее супруг. — Его место уже занято?

— Н-нет… Пока нет. Пока в этом нет необходимости.

Как-то странно это прозвучало, мелькнуло у Юли тут же в голове. Будто Степан мог вернуться или… или его отсутствие ничего здесь не изменило. Все будто бы продолжало идти своим чередом и без него.

Она даже попыталась оскорбиться за покойного супруга, но вышло плохо. Всему виной, видимо, был тот самый ее душевный недуг, умертвивший все ее чувства разом.

— А что так? Справляетесь и без Степана? — все же не удержалась она от язвительного вопроса. — Или в память о нем не желаете осквернять его место?

— Ой, ну при чем тут это?! — Натали всплеснула руками, как огромная рыбина яркими плавниками, — рукава ее блузки переливались стеклярусом, и снова уставилась на нее неестественно вытаращенными глазами. — Нам всем, конечно, очень его жалко, но после того…

— Но после чего? — поторопила ее Юля, которой вдруг сделалось скучно слушать ее вздорный лепет.

Ну что в самом деле несет, а! Неужели ее не учили говорить четко и слаженно, без всякого словесного мусора, который не несет никакой совершенно информации!

— Но что, Натали?

— Но мы сократили бизнес! Разве вы не знали?

— Что? Что сократили?

— Да все! Объемы поставок сократились вдвое, многие контракты пришлось пересматривать, а это снова потеря средств. Неустойки там и все такое, штат уменьшили до непотребного, да и в зарплате мы теперь…

Натали глянула на нее со странной какой-то укоризной, будто пыталась упрекнуть ее в чем-то. Юля не понимала в чем и продолжала смотреть на секретаршу своего покойного мужа с требовательной настороженностью, решив дождаться ясности.

Натали все же что-то проняло, и она пробормотала:

— Нам не велено об этом упоминать, табу, понимаете, Юля, наложено на эту тему. И фамилия господина Миронкина, уж простите, сродни ругательству теперь.

— С чего так?

— С того, что он, — Натали вытянула шею в сторону двери генерального, прислушалась, никаких подозрительных звуков не обнаружила и зашептала с преувеличенным надломом, так Юле показалось, во всяком случае: — Он выдернул из бизнеса свой капитал, понимаете!

— Нет, — Юля замотала головой, хотя, кажется, начала понемногу прозревать. — Объясните, Натали, пожалуйста. И не тряситесь вы так, нас никто не слышит.

— Он выдернул из бизнеса свой капитал в самое не подходящее для нас время. Без предупреждения! Просто явился одним прекрасным утром на службу и заявил, что решил уйти из компании. Что у него есть идеи более серьезные, что ему надоело партнерство и все такое… Наш в панику! Столько контрактов летело псу под хвост, простите. — Натали снова взмахнула руками, заставив стеклярус на ее рукавах заискриться так, что у Юли в глазах зарябило. — А что было делать! Все изначально строилось на доверительной основе. Никто никогда не помышлял подставить другого таким вот варварским способом. И никакими жесткими договорными обязательствами эта сторона вопроса не была скреплена. Кажется даже, все было оформлено на господина Миронкина! Вот ведь что болтают! Может, вранье, не знаю. Дружили и дружили…

О том, что Степан дружил со своим партнером, Юля не знала и даже не догадывалась. Она даже не знала точно: один у него был партнер или несколько. И даже не предполагала о его доле в этом довольно-таки крупном бизнесе. Оказывается, что ровно половина, а может, и больше! Секретарша, что она знает!

Но даже если половина, то это же…

Это же солидный капитал! Куда он подевался?! Куда он мог подеваться после того, как был выдернут ее супругом из бизнеса, черт побери?! И почему ей звонят какие-то урки и требуют возврата долга?! Ее Степа что же — заплатить не мог?!

— Может, не мог, а может, и не желал, — пожал плечами полчаса спустя его бывший партнер и друг, как оказалось. — Он вообще вел себя последние полгода более чем странно. Вы ничего такого не замечали за ним, Юленька?

Нет, она точно ничего такого не замечала. С ней он был таким же, как и всегда: заботливым, нежным, спокойным, ровным. Она и предположить не могла, что у Степана, помимо дома, может быть какая-то другая жизнь. Бизнес — это работа. Все, что кроме него, должно было быть связано только с ней, а оказалось…

А оказалось, что он праздновал дни рождения всех членов семьи своего партнера, бывал у них за городом на даче и даже помогал его дочери с уроками. Они часто вместе ужинали в ресторанах, почти всегда вместе обедали. И никто не видел в этом ничего странного, кроме одного — того, что неработающая жена Степана никогда не желала составить им компанию.

— Я не знала, клянусь вам!

Юля вдавила голову в плечи. Ей было очень неловко. Так неловко, что впервые со дня смерти Степана захотелось заплакать.

Как он мог?! Как мог что-то решать за нее? И не что-то, а все, черт побери!

— Он всегда говорил, что вам либо некогда, либо вы не желаете составлять нам компанию, либо у вас какие-то другие интересы. — Брошенный Степаном партнер вяло пожал плечами, поглядывая на нее со скукой. — А имеет ли это все теперь значение, Юлия? Что это может теперь изменить?

— Ничего, но все же!

Ей не хотелось, черт побери, чтобы о ней думали именно так, а не иначе. И она с удовольствием бы поехала и за город к ним на дачу. И покрутилась бы возле мангала, подслушивая мужские разговоры не для чего-нибудь, а просто так. И стол бы помогла накрыть его жене под липами, щебеча с ней о чем-нибудь своем, женском.

Почему?! Почему Степан оставил ее за бортом своей жизни?! Почему не допускал в нее?!

— Я не знаю. — Бывший партнер ее мужа с раздражением вдавил окурок в переполненную пепельницу. — Я всегда думал, что знаю его. Доверял…

— А это правда, что он оставил вас без средств? — перебила его Юля.

— Слава богу, нет! Хоть на это у него хватило порядочности, — фыркнул тот со злостью. — Все поделили поровну, но все равно мне пришлось очень туго. Я уговаривал его, умолял буквально. Понимаете, он выдернул деньги не в то время, хотя… Хотя в нашем деле говорить о какой бы то ни было своевременности очень трудно. Бизнес… Он же требует постоянных вливаний. Да… Степа, Степа… Кто мог подумать, что все так плачевно закончится. Но вы теперь весьма обеспеченная вдова, Юля. Тех денег, что забрал из дела Степан, вполне хватит…

— Простите, что перебиваю, но я не имею ни малейшего представления, о каких деньгах речь! Мало того, оказывается, он остался должен каким-то странным людям! Что его могло с ними связывать, как думаете?