дума в полном составе двигаются верхами впереди бодро шагающего простого люда.

В этом времени с его скудным набором развлечений это неудивительно. Весь город еще вчера, высыпав на крутой берег Волги, с большим интересом наблюдал за переправой моей бригады. Двенадцать фургонов, еще шесть «тачанок» с баллистами и почти шестьсот человек личного состава. Все это с самого утра грузилось на плоты и переправлялось через широкую реку.

Плавсредства готовили больше месяца. Использовали как свежесрубленные плоты, так и подтянули те, что перевозили до этого торф и известняк с верховьев. Собрали все лодки, что были на обоих берегах, и построили еще десять новых двадцати-весельных ботов для буксировки плотов. Выгрузку и погрузку на плот каждый взвод и каждая команда баллисты тренировали заранее, и все равно переправа заняла почти весь день. Не обошлось и без конфузов. Один плот с фургоном сорвало с буксира и унесло вниз по течению, пришлось гнаться за ним на лодке и цеплять по новой. Кое-где спасали сорвавшихся в воду бойцов, но в целом все прошло на твердую четверочку, особенно если учесть, что такое, не побоюсь сказать, грандиозное событие происходило в первый раз.

В общем, переправились, обсушились, и с рассветом выдвинулись по Московскому тракту. Дорога не широкая, поэтому первоначально бригада выстроилась в походную колонну по трое и так прошагали до этого самого момента.

Сейчас я остановил движение и созвал командиров взводов и рот. Всё и не по разу уже обговаривалось, но, как говорится, повторение — мать учения!

Калида и Куранбаса подъехали первыми, и едва собрались все остальные, как я показал им на вершину противоположного холма.

— Там, за этим холмом, скорее всего, нас ждет противник, и зная это, мы все равно будем спускаться к броду. В боевых условиях, согласно написанному мной уставу, мы бы действовали по-другому. Выслали бы разведку и, обнаружив врага, укрепились здесь, на вершине, а не полезли бы в засаду, но по условиям спора никаких дозоров мы высылать не должны и обязаны сохранять движение колонны до выхода на прямую видимость с противником.

Все дружно закивали, мол все ясно, но я продолжаю.

— Сегодняшняя ситуация для вас не пример, а скорее исключение. Во всех других случаях вы должны руководствоваться только одним правилом. Если не знаешь, есть ли впереди засада или нет, то в любом случае ты должен считать, что есть, и действовать так, словно опасность существует.

В том, что нас ждут именно здесь, я практически уверен. Другого места для конницы попросту нет, а по условию спора атака должна быть именно кавалерийской. Мне уже донесли, что Якун собрал почти полторы сотни дворян и почти столько же охочих людей. Съехались отовсюду, желающих нашлось немало, ведь куш действительно изрядный. По слухам, в случае успеха две гривны из трех Якун пообещал разделить между бойцами.

Если честно, то я полагал, что больше двух сотен ему собрать не удастся, но мой богатый заклад и видимая легкость задачи сыграли против меня и на руку Якуну. Действительно, с точки зрения нынешнего азартного народа, не раз хаживавшего стенка на стенку, задача плевая. Прорваться сквозь порядок противника и, сбросив мой красный флаг с двуглавым орлом, воткнуть Якуновский белый. На нем ему специально для такого случая вышили золотой крест.

Образ мысли таких охотников мне понятен, раз железного оружия не будет, то по нынешним суровым нравам это и не бой вовсе, а так забава. Убить не убьют, а заработать можно хорошо.

Легко заработать я им, конечно, не позволю, но вот в одном они правы, остановить такого мотивированного противника с одним дрекольем в руках будет сложновато. Особенно без главных козырей на руках. Поэтому остается рассчитывать только на плотность строя, дисциплину и тренированность моих бойцов.

Награду своим я естественно тоже пообещал, хоть мой выигрыш в случае победы и в трое меньше. Якун азартен, но жаден до беспредела. Против моих трех гривен он поставил одну, заявив что он не гребет серебро лопатой как консул. Я условия принял и не потому что уверен на все сто в победе, а скорее из-за того, что такого опыта, какой получат мои бойцы в этой заварухе, никакими тренировками не добиться. Если выстоим, то уверенности у парней точно прибавится, да и остальной Твери наглядно покажем, кто тут сила.

Провожу глазами по лицам взводных и ротных, пытаясь понять, что они думают в этот момент. Насколько им понятны те задачи, что я пытаюсь достичь. Читаю некоторое сомнение на их лицах и, как заправский замполит, перехожу на язык лозунгов.

— Сегодня судьба дает нам шанс показать, что мы лучшие! Не бояре, не дети боярские на конях и в броне, а мы! Ясно вам! Мы! Я и вы, мы вместе будем ковать нашу славу, чтобы внуки и правнуки гордились нами и помнили о нас в веках!

Вряд ли все поняли, о чем я, но тем не менее прозвучало эффектно, и моя речь достигла результата уже самой своей эмоциональностью.

— Давайте! — Подстегиваю я всех. — Начинаем готовиться к бою уже сейчас. Перестраиваемся повзводно в колонну по четыре. Я уверен, противник появится, едва мы перейдем речку.

Нахожу взглядом возчиков фургонов и подзываю их к себе. Едва они подходят, я ничего им не объясняю, а задаю всего лишь один вопрос.

— Все свои места помнят?

Получаю от каждого утвердительный кивок и распускаю их к своим расчетам. Дело в том, что я уже приводил сюда как их, так и командиров баллист. Вернее, не сюда, а на позицию за бродом. Там, на местности, я наметил круг будущей обороны и указал место каждого фургона. Кроме того, по противоположному склону через каждые пятьдесят шагов натыкали вешки для корректировки дистанции.

Сознаюсь, многие могли бы назвать такие действия жульничеством. Это их право, я же называю это маленькими военными хитростями. С вершины противоположного холма до речки около километра. Значит, те всадники что погонят коней по дороге навалятся уже через полторы, максимум две минуты. За такое короткое время полностью развернуть бригаду в круговую оборону нереально, поэтому я подготовился и тщательно отрепетировал все действия. Честность спора в данной ситуации меня мало волнует, я и так сделал Якуну слишком много уступок.

Колонна перестроилась, и я машу рукой.

— Поехали!

Медленно движемся вниз по склону, и всю дорогу я не спускаю взгляда с вершины противоположного холма.

Вот первый стрелковый взвод вошел в реку, и я киваю Калиде.

— Пусть начинают заряжать баллисты.

«Тачанки» устроены так, что всю подготовительную работу можно сделать и на ходу. Зацепить трос, выбрать слабину и набить до трети, все это лучше проделать заранее, чтобы успеть сделать по накатывающему противнику хотя бы один выстрел.

После брода дорога сначала идет вдоль реки и только потом, завернув почти на сто восемьдесят градусов, начинает подниматься в гору.

Бросаю тревожный взгляд на Калиду, и тот отрицательно качает головой на мой невысказанный вопрос.

— Нет, не сейчас! Якун опытный воевода, он подождет, пока мы оторвемся от реки, дабы лишить нас возможности прикрыть тыл.

Меня такой вариант не устраивает. Чем ближе к вершине, тем меньше у нас времени на развертывание. Поэтому пришпориваю кобылу и, разбрызгивая воду, обгоняю колонну.

Поравнявшись с первой ротой, я подзываю к себе Ваньку Соболя. Нагнувшись с седла, показываю ему на вершину.

— Пошли туда пол взвода самых шустрых, но как только завидят на гребне всадников, пусть бегут обратно.

Отдав приказ, оборачиваюсь к Калиде.

— Как вся колонна перейдет реку, пусть с последним фургоном что-то случится. — Многозначительно усмехнувшись, добавляю. — А мы все подождем.

Калиде ничего объяснять не надо, он и так все понял. Случайная неисправность! Колонна остановилась, а пол взвода олухов не сориентировались вовремя и продолжили топать к вершине. Просто недоразумение, а никакой ни дозор. Так это должно выглядеть со стороны, и такое объяснение будет дано потом, когда дело дойдет до претензий. Сейчас же я хочу нарушить планы Якуна и спровоцировать его на преждевременную атаку. Ведь если мои «разгильдяи» заберутся на вершину, то увидят его засаду. Дадут сигнал, и мы начнем готовиться к обороне. Для него такой вариант наихудший, он лучше начнет пораньше, пока еще есть, как он думает, эффект неожиданности.

Переправившись через реку, колонна «неожиданно» встала, и для обоих вершин, как для зрителей, так и для противника, все выглядит как непредвиденная поломка. Один фургон застрял в реке, еще один застопорился