В шестьдесят пятом году я культивировал bacteria sapiens из крови обитателей изолированного плато в горах Дагестана — в настоящее время там находится совхоз «Знамя Окрября», — людей и животных. Крайне интересен тот факт, что в организме млекопитающего (в том числе и человека) bacteria sapiens генетически перестраивают свой белок, чтобы избежать тканевой несовместимости с «хозяином».

Став частью живого организма, бактерии всячески стремятся поддержать его жизнедеятельность — ускоряют регенерацию, удаляют токсины, восстанавливают разрушенные ткани. Мы называем их мамма bacteria sapiens от латинского слова mammalia, что означает «млекопитающие».

Сергей умолк, потому что сидевший у окна мужчина немедленно поднял руку ладонью вперед, показывая, что желает задать вопрос.

— Есть ли возможность использовать этот микроорганизм для создания лекарственных препаратов?

— Трудно сказать. Для мамма bacteria sapiens характерна крайне высокая избирательность, они выбирают для своего обитания не каждый организм, и эта избирательность со временем неуклонно возрастает. Предполагается, что прежде эти бактерии проникали в кровь практически любого млекопитающего, с которым имели контакт. Когда мы их впервые обнаружили, мне удавалось привить bacteria sapiens примерно пятидесяти процентам лабораторных животных, но вот уже лет пять, как мы можем наблюдать лишь внутриутробное заражение плода мамма bacteria sapiens.

— Чем это можно объяснить?

Сергей почувствовал раздражение и, дернув плечом, резко ответил:

— Не знаю, возможно, их нежеланием участвовать в экспериментах.

— Вы что же, считаете эти бактерии разумными существами? — бровь мужчины насмешливо поползла кверху.

«Не раздражаться. Петька строго-настрого наставлял держать себя в руках — выбирать выражения согласно дипломатическим нормам».

— Следует ли мне отвечать на этот вопрос? Вам ведь, кажется, известно, что я считаю?

Не удержался, съязвил-таки. Его выручил Черкизов, миролюбиво заметив:

— Неважно, каждый имеет право на свое мнение. Скажите, где еще вами были обнаружены эти бактерии?

— При проведении опытов мы обнаружили, что уже во время клинической смерти лабораторного животного bacteria sapiens в его крови обнаружить не удается — они исчезают, покидая умирающий организм.

Немедленно взлетела кверху еще одна рука.

— Но как же тогда их обнаружили в образцах крови?

— На мой взгляд, еще одно подтверждение их разумности, — краешком губ усмехнулся Сергей, — мы можем обнаружить их только тогда, когда они сами того пожелают.

Кручинин немедленно поспешил сгладить ситуацию и не допустить всплеска эмоций.

— Будьте добры, Сергей Эрнестович, расскажите нам о вашем предположении, что эти бактерии в определенных случаях способны модифицировать свой белок.

— Да, конечно. Года полтора назад мне и двум моим аспирантам удалось культивировать совершенно иную разновидность bacteria sapiens из почвы совхоза «Знамя Октября». Бактерия адаптировалась, полностью изменив структуру белка, и теперь использует в качестве энергии для жизнедеятельности энергию солнца. Мы называем их bacteria sapiens-автотрофы.

Черкизов слегка приподнялся со своего места и подался вперед, приложив ладонь к уху, как делает плохо слышащий человек, когда ему крайне интересен рассказ собеседника.

— Фотосинтез? Аналогично растениям?

— Скорее галобактериям. Эти древнейшие микроорганизмы нашей планеты, они обитают в настолько неблагоприятных условиях, что на первый взгляд жизнь там кажется невозможной. Известный естествоиспытатель Бекинг даже назвал их организмами, «живущими на грани физиологических возможностей». Используемый галобактерими механизм преобразования солнечной энергии отличается от механизма фотосинтеза в растениях и зеленых водорослях, содержащих хлорофилл — он происходит при участии особого белка бактериородопсина, сходного по строению со зрительным пигментом человека и животных. Этот бактериородопсин накапливает энергию солнца и служит для галобактерии своеобразной электростанцией. Как показали наши исследования, скопировав принцип, по которому утилизируют энергию галобактерии, bacteria sapiens-автотрофы видоизменили структуру белка-накопителя и увеличили мощность такой естественной электростанции в тысячу раз.

И вновь слушатели оживились, Кручинин переглянулся с одним из мужчин.

— Как вы считаете, — с живейшим интересом спросил тот, — можно ли искусственно синтезировать такой белок-накопитель энергии?

— Пока исследование находится в зачаточной стадии. В будущем, возможно…

— Но ведь можно использовать и естественный белок живой культуры?

— Пока мы только начали изучение, — сухо возразил Сергей.

— Понятно, понятно, мы ведь говорим о перспективах. Вам известно, например, что в наш век, когда начала бурно развиваться компьютерная техника, крайне остро стоит вопрос о носителях информации?

— Перфокартах? — в голосе Сергея послышалось легкое смущение. — Простите, других названий я просто не припомню. Стыдно, конечно, но я всю жизнь занимался микробиологией, я не специалист в вычислительной технике.

— Информацию для крупных систем типа ЕС действительно набивают на перфокартах, но для мини-компьютеров разрабатываются технологии создания магнитных носителей, а в Америке, например, один физик выдвинул идею бионосителей — таким носителем, по его мнению, может стать белок, способный накапливать электрические сигналы. И знаете, когда ему пришла в голову эта мысль? Когда он ознакомился с результатами исследования галобактерий. Пока в Америке идеи этого физика никто всерьез не принимает, но ведь американцам неизвестно о bacteria sapiens. Если мы в Советском Союзе сумеем воплотить это в жизнь, то совершим невиданный прорыв в области высоких технологий.

Сергей, немного ошарашенный воодушевлением собеседника, молчал, пытаясь осмыслить услышанное.

«Так вот, почему „оборонка“ так заинтересовалась моими работами — их привлекла моя статья, в прошлом году опубликованная в „Известиях ВУЗов“. Выкрали документы из моего рабочего сейфа, составили списки носителей bacteria sapiens — а как же, ведь все мы плюс почва совхоза „Знамя Октября“ являемся потенциальным источником могущества государства и символом технологического прорыва… Но этот странный сон — никак не могу выбросить его из головы… Ха-ха! Теперь, значит, мне, как символу, можно говорить все, что хочу. В меру, конечно, но можно — меня не упрячут в дурдом, потому что я им сейчас нужен до чертиков».

Подавив желание истерически расхохотаться, он сухо возразил:

— Я уже говорил, что поведение bacteria sapiens с самого начала оказалось непредсказуемым. Кто-то из присутствующих меня при этом упрекнул: вы, мол, считаете эти бактерии разумными. Да, считаю. Мое мнение таково: bacteria sapiens — носители коллективного разума. Они представляют собой разумную высокоразвитую цивилизацию, которая вполне благожелательно к нам относится и даже пытается наладить с нами контакт. Но мы не сможем использовать их в своих целях, если они того не пожелают.