Видя моё удивлённо вытянувшееся лицо, Лиза рассмеялась:

– Да я пошутила, успокойся. Спасибо, что донёс меня до постели, а то я действительно устала и просто отключалась на ходу. Кстати, будь другом, принеси мои костыли, они в машине остались.

Я молча направился к машине, по дороге пытаясь понять, что же это было? Шутка? Или девчонка попыталась открыться, но в последний момент испугалась? Я уже гораздо лучше понимал свою подругу, но Лиза нередко по-прежнему ставила меня в тупик своим экстравагантным поведением. Так и не сделав никакого определенного вывода, с костылями в руках вернулся в спальню девушек. Лиза спала. На этот раз, похоже, по-настоящему.

* * *

Уже второй час я разглядывал многокилометровую линию укреплений, блокирующую Дубну с севера. Осмотр приходилось вести крайне осторожно через небольшие амбразуры в заложенных кирпичом оконных проёмах разрушенной многоэтажки, так как со стороны «кимринских» активно работали снайперы. Несмотря на замурованные окна, холодный сквозящий ветер через многочисленные пробоины в стенах свободно гулял по пустующему заброшенному зданию, заставляя людей кутаться в тёплые куртки и прятать зябнущие руки в карманах.

Линия укреплений «кимринских» находилась на противоположном берегу широкого водного канала, отмеченного на карте как «Северная канава». Эта «канава», существенно расширенная и углублённая противником за последние месяцы, десятикилометровой дугой от Волги до Волги огибала Дубну и служила прекрасным естественным препятствием. Само форсирование этой водной преграды уже представляло собой нетривиальную задачу. Но главная трудность была, естественно, не в этом тридцатиметровой ширины канале. Весь противоположный берег представлял собой сплошную непроходимую полосу из минных полей, густых мотков колючей проволоки и противотанковых вкопанных бетонных столбов. Далее за этой полосой шёл двухметровый железобетонный забор, за которым укрывались защитники баррикады.

– Вон чуть левее обрушенного моста, где поваленный набок экскаватор, достаточно мелко и берег пологий. Там может пройти бронетехника, – пояснял мне военный комендант Дубны капитан Грабин, вызвавшийся лично показывать гостю город.

– А как же бетонные блоки на том берегу? – уточнил я, рассматривая в бинокль указанное место.

– Блоки… Проблема, конечно. Их придётся как-то предварительно убрать. Сапёрам ночью подкрасться и заложить взрывчатку. Или зацепить тросом и стянуть тягачами в воду.

Я скептически покачал головой. Нет, не годится – вряд ли противники, даже ночью активно ведущие наблюдение за блокированным городом, будут безучастно наблюдать, как сапёры Дубны закладывают мощный фугас в одном из самых напрашивающихся мест прорыва блокады. Грабин и сам это прекрасно понимал, поскольку буквально полчаса тому назад рассказывал, насколько тщательно противник ведёт наблюдение – часовые за стеной находятся через каждые сто метров, просматривая местность через специальные амбразуры. Ночью постоянно работают прожектора, установленные на высоких мачтах над забором и освещающие канал. Мобильная группа из полусотни бойцов Кимр находится в состоянии постоянной готовности где-то в секретном укрытии по ту сторону забора и прибывает к месту прорыва укреплений самое позднее через пять минут.

Снизу раздался крик помощника коменданта, сообщившего, что обед готов. Капитан Грабин оторвался от бинокля и протёр платком уставшие и слезящиеся от холодного ветра глаза.

– Ладно, Виктор, самое важное я показал. Осталось конкретно обмозговать – как, где и когда? А пока давай спускаться отсюда, пока мы воспаление лёгких не подхватили от такой промозглой погоды.

– Я сделаю ещё пару снимков и спущусь следом, – проговорил вооруженный фотоаппаратом Слава Першин, которого я взял с собой в качестве военного консультанта.

Славик подошёл к окну и просунул в амбразуру длинный объектив. Буквально тут же с внешней стороны стены раздался тупой резкий удар, словно молотком со всего маху ударили по сухой деревяшке. Фотограф резко испуганно отшатнулся.

– Живой? – с тревогой в голосе уточнил комендант.

– Живой. Вы зря волновались. Снайпер попался не слишком опытный, почти на метр промахнулся, – успокоил всех Славик, указав рукой на облачко цементной пыли возле оконной рамы.

– Просто далековато снайпер находится от этой высотки, а ветер сегодня сильный. Обычно этот снайпер не промахивается, – «успокоил» нас капитан Грабин. – Троих корректировщиков мы тут потеряли, но так и не поняли, где эта сволочь сидит. Мои бойцы каждый камушек на том берегу самым тщательным образом просмотрели через оптику, но не смогли найти этого гада.

Славик как-то сразу погрустнел, но всё же быстро взял себя в руки. Уже не рискуя, он сделал с безопасного места снимки обрушенного моста, подбитого лежащего в воде экскаватора и далёкого бетонного дота на противоположном берегу. Когда фотограф закончил, все стали спускаться. Осторожно проползли под большой дырой в стене от попадания снаряда. Затем, пригнувшись, пробежали под выбитым окном, а потом уже можно было выпрямляться и идти к лестнице.

Внизу нас давно уже с нетерпением поджидали девушки группы Бестии и местные бойцы. Судя по напряжённым лицам школьниц, по грустным физиономиям парней и заплывшему глазу одного из них, местные юноши пытались познакомиться с прибывшими союзницами. Бестия, не выдержав молчания, стала совсем по-детски оправдываться:

– Виктор, мы не виноваты. Это он первый начал! – с обидой в голосе проговорила рыжая, указывая на парня с фингалом.

– Скажите ей, пусть она мой автомат вернёт! – едва не плача от досады, проговорил этот коротко стриженный худой паренёк с заплывшим глазом.

– Ты его так? – уточнил я у лидера группы, уже предполагая ответ.

Но Бестия удивила. Молча вернув оружие пострадавшему, она повернулась в мою сторону и проговорила с достоинством:

– Виктор, ты же меня знаешь. Если бы это сделала я, этот сопляк бы уже умер. Его Юля Плахотникова проучила за то, что он ущипнул её за… ну… в общем, зря он это сделал!

Все вокруг рассмеялись, это полностью разрядило обстановку. Комендант пригласил всех гостей за праздничный стол, который уже накрыли в подземном гараже многоэтажки. Хозяева постарались, и стол ломился от изобилия. Зазвучали тосты за единение, за общую победу, за расширение торговли и тому подобное.

Когда суета первых минут застолья улеглась, и появилась свободная минута для разговора, я поинтересовался у Константина Ивановича результатами переговоров, который завхоз Полигона последние два часа вёл с Дубной.

– Нормально. Можно даже сказать хорошо. Мы получим пластиковые и чугунные трубы, готовые ветряки и всякие запчасти к ним, силовые кабели, много всего по мелочи. И ещё я для Полигона надумал купить целый состав с зерном, если получится решить вопрос с доставкой. Наши союзники утверждают, что смогут договориться с соседями, и по рельсам железнодорожный состав можно будет перегнать тепловозом практически к нам домой. Хорошо, если так. Иначе придётся возить зерно машинами, причём напрямую по лесной грязи грузовики не пролезут. Да и потребуется в этом случае не менее сотни рейсов и куча народу на погрузку-разгрузку.