Хозяин дома поблагодарил за завтрак и удалился, оставив её наедине со степенным господином, Перфаером. Ианта прокручивала в голове вчерашний вечер. Она не сказала, этому «поборнику справедливости и защитнику нуждающихся» одну, но существенную мелочь, что вначале принимала ухаживания сенатора за чистую монету. Когда же он начал позволять большее, решила его оттолкнуть, вызвав в нём безудержную ярость. – Сама виновата!

– Я вижу, вы чувствуете себя гораздо лучше! – начал первым разговор, Перфаер. – Вчера, вы были более зажаты…, стеснялись…, окружили себя стеной. Нам, так и не удалось поговорить. Как вам имение?

– Если честно, то мне неуютно, – призналась Ианта. – Мне всегда не уютно, когда не знаю, что будет дальше. Захочет выгнать господин или позволит остаться?

– Знаете… я не ведаю, что может чувствовать женщина, найдя защиту и кров. Но могу убедить вас, с полной уверенностью, из этого дома на улицу никто вас не выгонит.

– Может, я не такая хорошая, как вы считаете. Может я обманщица, и пользуюсь вашим господином и добротой вашего дома, – предположила она, вызвав прямотой, удивление Перфаера.

– Гемион, мне не господин! – без обиды, исправил настойчивое утверждение.

– А, кто же он для вас? – спросила Ианта, смотря прямо в его глаза.

– Для меня, он друг и командир. Пожалуй, поделюсь с вами своим скромным мнением. Вы, из рода женщин с несломленным характером. Знайте, Гемион хороший человек, и он позаботиться о вас! Не сомневайтесь в нём, прошу вас!

– После ваших слов, я не сомневаюсь. Мне просто интересно продолжать с вами беседу. Может, поделитесь своими жизненными наблюдениями в изучении женщин, таких как я?

– С радостью, в любое время, когда вам будет угодно, но только не сегодня. Гемион попросил оказать ему помощь, так что… сегодня буду весь в делах, – сказал опечаленно собеседник. – В имении прекрасный задний двор. Если захотите, могу на закате, составить вам компанию показав окрестность.

Какое-то странное притяжение возникшее в этот момент, осталось в сердцах обоих, приятно согревая. Уважение, испытываемое друг к другу, что может быть возвышенней?!

С последнего города Регнардской империи Цурин шёл своим ходом. Лошадь, что он хотел купить, ему так и не досталась. Барышник просил минимум десять золотых рон, у него же оставалось только шесть, после покупки нового оружия и запаса провизии.

Оставив охаола, приютившего и давшего ему шанс на искупление, Цурин смотрел с надеждой на новую лучшую жизнь, но в тоже время, имея цель. Великодушный старик, отдал в путь свою одежду из прошлой жизни, чтобы он мог пройти регнардскую границу без ненужных вопросов.

Одетый в поношенный, но от этого не менее богатый наряд, какие носят зажиточные купцы, он шёл, начиная привлекать внимание отсутствием охраны. Не нужное внимание, в сильно отличающейся бедностью Инийцской империи! Безопасность составляла не малую важность для купцов. Он же был похож, именно на купца, а такие личности имеют при себе достаток, в виде полного кошелька. Цурин же, даже отдалённо не являясь таковым, был исключением из правила. Отсутствие охраны всё больше нагнетало. Именно, это обстоятельство и поторопило Цурина к действию. На подъездках к городу присмотрелся к людям.

– Постой! – Цурин, окликнул проходящего человека его комплекции. Его даже не пришлось уговаривать поменяться с ним одеждой, чтобы выглядеть местным. Бедолага быстро накинул на себя потускневшие шелка купеческой одежи и поспешно убежал в сторону рынка, – видимо, чтобы поскорее продать.

– Эй, друг… не обезумь от моей щедрости! – крикнул вслед Цурин убегающему. – Мог бы сказать спасибо! – уже тише, для себя, произнёс, осматривая обноски. – Спасибо, что я избавил тебя, от таких лохмотьев… пожалуйста! – продолжил, иронизируя.

Судя по встречающимся путникам, в такой поношенной одежде ходил каждый третий. Зайдя в город и осматривая людей, смог абсолютно увериться. – Теперь они не обращают на меня никакого внимания.

Было ещё рано, когда Цурин нашёл недорогую таверну, в которой можно было отдохнуть, перед тем как продолжить своё путешествие дальше. Приветливая девушка, посмотрев на статный вид гостя, провела наверх показав комнату.

Немного отдохнув, он спустился, чтобы перекусить и выпить пиво, дав себе возможность оценить, что делать в дальнейшем. Посетители всё наполняли таверну, скорее больше шумом, чем обилием действий. Двое из гостей, крупных увальней, зайдя, не сказав ни слова, поднялись наверх. Цурин обратил внимание, как девушка, заметив их, стала более любезней с другими. Приветствуя, вглядывалась, как будто искала кого-то важного или нужного.

Задуманное ожидалось, Цурин хмыкнул. – Меня, это не касается. Прибрежные города почти везде были оплотом преступности, особенно, как ни печально в Империи, что является для меня родной. Достав из кармана оставшиеся монеты, пересчитал.

Таверну наполняли в основном зажиточные, но скупые купцы. Проезжая мимо они останавливались, только чтобы откушать и накормить свою, изрядную числом, внушающую страх обилием мышц, охрану. Опасаясь нападения они никогда не оставались на ночь в подобных заведениях. Ходили слухи, что опаивая не блестящих умом охранников, убийца, да и грабитель мог легко остаться наедине с состоятельным «мешком золотых». Несмотря на то, что кормят весьма неплохо, Цурин тоже не планировал надолго здесь задерживаться.

В основном, прибрежный город Инийцской империи утомил своей суетой. Цурин одиноко сидел за деревянным столом в глубине таверны, когда услышал звон разбитого стекла и отголоски бурной беседы доносящиеся с улицы.

– Опять, кто-то с кем-то не поделил свои кровные. Рано или поздно, это закончиться плохо, как говорится: где началась перепалка, там всегда найдутся доброжелатели поучаствовать, – подумал Цурин.

Не обращая внимания на переполох снаружи таверны, продолжал пить пиво из дубовой кружки, решая, что же ему делать дальше. – Главное, что имеет значение, так это то, что я перешёл границу, можно сказать уже дома. Осталась, только маленькая проблема, имеющая несколько решений. Итак, первое над чем нужно подумать это, как добраться до центра столичного города, в котором находится совет регентов? Резиденция, как минимум в месяце пешего пути, если не удастся купить недорого коня, за оставшиеся кровные. Делая глоток, Цурин наблюдал, как ситуация с дебоширами улеглась, но от этого тише не стало. Один из них, с оцарапанной щекой, спустился со второго этажа. Разбитое стекло вознаградило почти незаметным порезом, но от этого моложавое лицо не становилось свирепей. Довольный собой, он продолжал громко говорить, вынуждая обращать на себя внимание.

– Эка невидаль, так радоваться потасовке! Хотя… можно сказать, что я и сам был таким. Улыбнувшись про себя, Цурин вернулся к реальности.

Менестрель продолжал играть свою очередную мелодию, напевая слова баллады, что веселит душу. Нет, не шутя или подсмеиваясь, это было что-то вроде самобичевания. Сидящие, с засаленными лицами, богатые купцы смеялись до тех пор, пока менестрель не перешёл на личности, охватывая не их, но уж очень нужных им людей.