Джейн вспомнила Люка, сделавшего нечто в этом же духе, и помрачнела. Итак, похоже, что она возбуждает в противоположной части человечества исключительно негативные для нее намерения и такие же поступки. Заметивший ее серьезность Вульф с недовольством спросил:

— Итак, похоже, тебе это уже знакомо. И кто же он?

Тут официант принес заказанные ими блюда, и Джейн принялась за еду, упорно глядя в свою тарелку.

Народу в зале было немного, но на эстраде, то ли репетируя, то ли выступая, пела хриплоголосая немолодая женщина. Прослушав пару песен в ее исполнении, Джейн с досадой решила, что исполняла бы эти же самые песни куда лучше, чем та. Внезапно в голове пронеслась шальная мысль — а не попроситься ли ей на прослушивание? Вдруг повезет? Деньги за выступление платят, конечно, небольшие, но для нее каждый цент имеет значение.

Мистер Вульф, решивший описать ей неприглядные перспективы в их фирме, если она не согласится на его такие простые условия, внезапно заколебался. Было что-то в этой девушке такое, что не позволяло обращаться с ней в том повелительном тоне, которым он привык говорить с нанятыми им на работу девицами.

А Джейн, мельком взглядывая на сидящего напротив избалованного парня, считающего, что ему все дозволено, остро чувствовала свою незащищенность. Эх, если бы здесь был Люк, он бы показал этому типу, как нужно себя вести. Ей вдруг отчаянно захотелось обратно, под крылышко Люка, и она с трудом подавила желание достать телефон и позвонить ему.

Посидев немного, Джейк принялся выспрашивать, откуда она родом. Ей не хотелось говорить о себе, к тому же она боялась, что ее история каким-то образом может дойти до Люка, поэтому, ничего не говоря о себе, она мягко попрощалась:

— Извините, мистер Вульф, но мне нужно идти. У меня есть кое-какие дела. — И не успел тот возразить, как она вскочила и, уже на ходу попросив официанта записать долг на имя Джейн Кендал, бросилась к выходу.

Вульф хотел было метнуться за ней, но официант, принесший ему счет, не позволил. Пока Джейк расплачивался, Джейн скрылась из виду.

Вечером после работы, немного задержавшись в дамской комнате, она дождалась звонка от отправившейся на разведку Мэри. Услышав, что дорога свободна, пошла в соседний ресторанчик.

К ее удивлению, там было уже довольно много самой разномастной публики — от чистеньких пенсионеров до длинноволосых юнцов, обнимающих подружек в коротюсеньких юбочках. Отказавшись от предложенного ей столика, Джейн подошла к метрдотелю и негромко спросила:

— Извините, мне хотелось бы петь в вашем ресторане. Как это можно сделать?

Метрдотель окинул ее оценивающим взглядом. Не совсем поняв, что привело к ним такую милашку, подошел к служебному входу и громко позвал:

— Френсис! Выйди-ка на минутку!

Джейн, уверенная, что сейчас появится мужчина, была немало удивлена, когда в фойе выглянула полуодетая женщина, та самая, что пела сегодня днем.

— Что такое?

— Да вот девушка пришла на прослушивание. Посмотришь?

Та пожала плечами и хрипловато согласилась:

— Отчего же не посмотреть? Посмотрю! Проходи, милочка! — И посторонилась, пропуская пришедшую девушку вперед.

Джейн прошла в полутемный коридор и оказалась в довольно просторной артистической гримерной. В дальнем углу стоял огромный, внушающий уважение, старый рояль.

— Ну-с, что ты умеешь? — Френсис опытной рукой продолжала наводить макияж, не глядя в сторону Джейн.

— Я пою песни. С гитарным сопровождением.

— Ну так спой. Я слушаю.

Джейн смущенно откашлялась.

— Но у меня нет гитары.

Френсис не поняла.

— С собой или вообще?

— Вообще. Мне пришлось ее оставить. В одном месте…

— А что еще ты там оставила? — Голос певички звучал на редкость саркастично, и Джейн неловко поежилась.

— Все…

Судя по всему, Френсис прекрасно понимала, как можно оставить в том самом месте не только гитару, но вообще все имущество, потому что взяла с туалетного столика пачку сигарет, вытащила одну и закурила, что-то прикидывая.

— Так, наши мальчики жутко не любят, когда берут их инструменты. Но попробуем.

Она встала, прошла в смежную комнату, где, как поняла Джейн, находилась мужская гримерка, и вынесла оттуда гитару.

Взяв ее, Джейн нежно погладила отполированный гриф и поняла, насколько ей не хватало музыки.

Но Френсис не допустила миндальничанья.

— Ну, давай скорее, а то появится Боб — греха не оберешься!

Джейн торопливо взяла пару аккордов и запела первую песню, что пришла в голову, — «Лунную ночь» Фрэнка Синатры. Попыхивая сигареткой, женщина выслушала ее, одобрительно помахивая рукой в такт песне. Как-то странно пожевав губами, что-то прикинула.

— Слушай, у тебя, наверное, и свои песенки есть?

Джейн в ответ кивнула головой, и Френсис скомандовала:

— Пой!

С трудом подавив в себе желание отказаться, Джейн коснулась струн. В конце концов, она здесь для того, чтобы ее пение оценил профессионал, о чем она давно мечтала. И она запела недавно сочиненную песню о неразделенной любви. Пока она пела, женщина слушала молча, опираясь на упертые в колени руки и чуть подавшись вперед. Едва затихли последние аккорды, она звонко шлепнула себя по бедрам и воскликнула:

— Здорово! Честное слово, здорово! Тебе не нужно петь чужие песни, тебе нужно петь свои. У тебя даже лицо меняется, становится таким… — Она долго искала подходящее слово и наконец выпалила: — Потрясным!

Это был весьма своеобразный комплимент, но Джейн все равно поблагодарила, не поняв, приняли ее или нет, но уточнить не успела — в комнату залетел здоровенный афроамериканец с диким воплем: «Где моя гитара?!»

— Заткнись, Боб! Если девушка взяла твою гитару, это еще не значит, что ты можешь орать во все горло! — Голос Френсис прозвучал с предостережением, которому парень внимать явно не собирался.

Испуганно поднявшись, Джейн принялась неловко оправдываться:

— Извините, пожалуйста, но мне нужно было спеть, а инструмента у меня нет…

Только тут Боб обратил внимание на гостью и несколько смягчился.

— Так ты новенькая?

Не зная, что ответить, Джейн вопросительно посмотрела на Френсис. Артистично выпустив из накрашенного рта колечко голубоватого дыма, та подтвердила:

— Ну да. Выступать будешь под своим именем или псевдоним придумаешь?

Джейн ни мгновения не сомневалась.

— Конечно, под псевдонимом. Но вот каким?

Боб весело предложил:

— А кого ты любишь?

— Мне очень нравится Эдит Пиаф…