– Очень рад нашей встрече, госпожа Юманова, – сказал он, вежливо поцеловав ее запястье. – Вижу, вы уже собрались уходить? Не стану вас задерживать.

Пропустив Веронику вперед, Кирилл торжествующе улыбнулся, что заставило Леню нахмуриться. Он подошел к дивану и, присев, задумчиво уставился прямо перед собой. В силу своей деятельности Саянов обладал фотографической памятью на лица и мог с уверенностью сказать, что женщина, которая только что покинула кабинет, заметно отличается от той Вероники Юмановой, которую он видел на фотографиях и несколько раз – в реальности. Безусловно, она была очень похожа на нее, но все же это была не жена Германа Юманова! Леня потряс головой, воспроизведя перед глазами образ тоненькой женщины в бордовом платье. У Вероники Юмановой было чистое лицо, у этой же дамы на правой щеке имелось несколько родинок. Кроме того, она была выше Вероники Юмановой, а на ее запястье Леня заметил давний шрам, которого никогда не было у Вероники. И, главное, она носила линзы, скрывавшие настоящий цвет ее глаз.

Леня был несказанно удивлен и озадачен. Создавалось такое впечатление, что зрение и память обманули его. Выйдя из кабинета, он увидел на положенном месте Марию Дмитриевну и спросил:

– Маша, кто еще присутствовал при подписании бумаг?

– Юристы, – она усиленно заморгала. – Петр Васильевич…

– Он у себя? – перебил ее Леня и протянул ей трубку телефона. – Узнай.

Мария быстро набрала нужный номер и, услышав шепелявый ответ юриста, кивнула. Даже не попрощавшись с ней, Леня выбежал из приемной. Спустившись на восьмой этаж, где находился юридический отдел, он резво пробежал по коридору и так же стремительно ворвался в кабинет.

– Петя, – прошептал он, пытаясь отдышаться, – какой рукой подписывала бумаги госпожа Юманова?

– Леня, у тебя проблемы с головой? – Лицо Петра Васильевича покрылось красными пятнами, потому что он испугался столь неожиданного появления в своем кабинете постороннего. – Правой!

– Уверен?

– На ее правой руке был браслет, – со вздохом сказал Петр Васильевич, проведя рукой по редким пушистым волосам, которые всегда были наэлектризованы и то и дело смешно взлетали над его головой. – Металлический, с какими-то красными и черными камнями. Он стучал по поверхности стола, когда она ставила свою подпись. Этот звук раздражал меня, поэтому я и запомнил… А что случилось? – вдруг забеспокоился он и потянулся к бумагам, на которых только что расписалась госпожа Юманова.

– Все в порядке, – успокоил его Леня и вышел за дверь.

В коридоре он остановился и прислонился спиной к стене. Зрение не обмануло его: рядом с Кириллом находилась другая женщина! Вероника Юманова не могла подписывать бумаги правой рукой, потому что она была левшой! Леня хорошо помнил об этом, но так же отчетливо он видел перед глазами счастливое лицо Кирилла, явно влюбленного в даму, выдававшую себя за его мачеху.

Тем временем Анна, которую Кирилл ошибочно принял за Веронику, наслаждалась вниманием со стороны пасынка своей сестры. Но еще больше грела ее мысль о том, что вскоре ее счет пополнится круглой суммой, которая даст ей возможность безбедно жить вместе с сыном в каком-нибудь небольшом европейском городке на берегу моря. Непринужденно беседуя с Кириллом, она размышляла над последним препятствием – Вероникой, и еще – думала она и о темнокожем мужчине, вошедшем в кабинет Кирилла: он слишком пристально вглядывался в нее, будто знал, что она играет не свою роль. Посчитав, что она излишне поддается панике, Анна заставила себя успокоиться и, окончательно расслабившись, получила удовольствие от общения с Кириллом. Он был веселым, спокойным и абсолютно не похожим на тех мужчин, с которыми ее сталкивала жизнь. В Кирилле Юманове отсутствовала жестокость. Впрочем, в нем явственно ощущалась внутренняя сила, однако Кирилл не пытался все время демонстрировать ее, что весьма привлекало. Он казался спокойным, надежным, и за его плечами хотелось спрятаться, убежать от всех проблем и просто наслаждаться его вниманием и душевным покоем.

Анна с удовольствием, которое она неожиданно и с удивлением вдруг ощутила, наблюдала за подвижным лицом сидевшего напротив мужчины, отмечая про себя привлекательность, не замеченную ею ранее. Слушала его теплый голос и улыбалась приятному теплому ощущению, появившемуся в ее груди. Она вдруг испытала желание прикоснуться к нему, но не посмела это сделать, чтобы не выдать себя, не показать, что она заинтересована им так же сильно, как и он ею.

– Вероника, – понизил Кирилл голос, и она вздрогнула от этого имени, словно услышала его впервые, – ты в порядке?

– Не люблю, когда мне задают подобные вопросы, – Анна повела плечами. – Не знаю, что ответить. Я смущена, и это уже вносит разлад в то состояние, которое принято считать «порядком». Следовательно – нет, я не в порядке. Думаю, нам стоит закончить общение. Так будет лучше для нас обоих.

– Не уверен. Скажу больше! Считаю, что мы должны его продолжить.

– И куда это нас приведет? – улыбнулась Анна, понимая, что она совершает ошибку, поддавшись его обаянию. – Боюсь даже предположить…

Рэм лежал в постели и наблюдал за тем, как одевается Вероника, особое внимание уделяя ее ногам, на которые она – с присущим только ей изяществом – натягивала чулки. Рэм очень хорошо разбирался в этой части дамского гардероба и мог с точностью определить, насколько дорогими они являются. В отличие от большинства женщин, которые пользовались капроном, нейлоном или лайкрой, Вероника носила только шелк и никогда не изменяла этому благородному материалу. Нежная скользящая поверхность шелковых чулок говорила об утонченности вкуса их хозяйки, а пояс добавлял женщине сексуальности и сообщал ей уверенность в собственной неотразимости.

Вероника жеманно поставила ножку на краешек кровати, демонстрируя ее стройность. Она знала, что Рэм не упустит случая и обязательно пробежится по ней пальцами. Предположения ее оказались верными, однако Рэм не просто дотронулся до ее тонкой лодыжки – он схватил ее и потянул в сторону, вынудив Веронику упасть ему на грудь. Она улыбнулась и потерлась гладкими коленками о бедра Рэма, уверенная, что страстными объятиями дело не закончится. За сегодняшнее утро она уже дважды пыталась одеться, но безрезультатно: Рэм, как никогда прежде, проявлял сексуальную активность, не давая ей возможности уйти из его квартиры. Впрочем, она не сопротивлялась, потому что не желала возвращаться в дом, такой пустой без Саши. Мальчик все еще находился с бабушкой, умолившей Веронику не забирать у нее внука и еще несколько дней позволить ей побыть рядом с ним.

Для Вероники последние дни были сопряжены с особым волнением, часто перераставшим в страх. Она боялась, что раскроется ее причастность к убийству Романова. Ожидание расплаты заставляло ее дрожать и холодеть всякий раз, когда звонил телефон или раздавался стук в дверь. К счастью, никто не догадывался, чьими руками был убит Романов. К Веронике приезжали следователи, они задали ей несколько вопросов, касавшихся ее местонахождения в момент убийства. Со спокойным выражением лица она сообщила им, что провела весь тот день в обществе своего давнего приятеля, Рэма Галеева. Имя этого молодого человека было хорошо известно в политических и бизнес-кругах Москвы, так как его отец занимал должность одного из вице-мэров столицы, а дед являлся известным бизнесменом. Рэм разрешил Веронике использовать себя в качестве алиби и готов был подтвердить каждое ее слово, что, собственно, и отвело от нее всякие подозрения, так как ни один человек не способен находиться в двух местах одновременно. Для всех в момент убийства свекра Вероника пила чай в гостях у Галеева, и она явно не имела понятия, кто мог совершить это ужасающее преступление. Женщина, казалось, искренне сожалела о произошедшем.