В приемной замминистра по обыкновению царила первозданная тишина. Если бы тут водились мухи, было бы слышно, как они летают. Невозмутимый референт замер на рабочем месте и лишь время от времени мигал. Сколько ему? Лет двадцать пять, не больше. Гладко выбрит, стрижка — строго по уставу, каждый волосок не длиннее трех сантиметров. На мундире — ни одной складки, а начищенные пуговицы того и гляди ослепят всполохами солнечных зайчиков. Может быть, парень и не выделялся великим умом, но дело свое знал. Иначе не продержался бы столько месяцев на этой должности. А все потому, что строго соблюдает дисциплину.

Все начинается с нее, подумал Далягмас Аббасов, сдерживая тяжелый вздох. Тагир, его единственный сын, на прошлой неделе едва не вылетел из Университета МВД за очередное грубое нарушение режима обучения. Поначалу Аббасов хотел проучить сына и не вмешиваться — пусть расхлебывает сам. Но мать Тагира, Эльвира, чуть ли не битый час причитала в трубку телефона и умоляла не ломать мальчику жизнь из-за такой глупости. В какой-то момент Аббасов не выдержал и прорычал в ответ, что затеять в столовой драку, а затем пальнуть в потолок из табельного оружия, — это, к сожалению, уже не глупость, а кое-что похуже. Чудо еще, что никто серьезно не пострадал! Эльвира зарыдала. Он продолжал злиться, но в итоге уступил. В последний раз!

Родителей не выбирают, говорят русские. А детей, можно подумать, выбирают! И вот только не нужно громких слов о роли родительского воспитания. Лет двадцать назад он еще поверил бы в эту чепуху… Столько времени потратил, объясняя значение той или иной суры. Регулярно брал с собой в мечеть. Отдал в специальную мусульманскую школу. А что толку? Все равно вырос безответственный саалюк, который рано или поздно серьезно промахнется. И ничего теперь с этим не поделаешь, ведь детей не выбирают…

Звякнул интерком, и референт ожил. Он снял трубку, с вдохновленным видом выслушал указания, а затем обратился в пространство с предложением пройти в кабинет. Аббасов одернул полы кителя. Неприметная форма майора родного комитета безопасности была ему больше по душе, однако при работе под началом Министерства внутренних дел ему приходилось использовать мундир штабс-капитана жандармерии. Пригладив волосы, он потянул дверь на себя. Он очутился в крошечном тамбуре, который не освещался. Если не успеешь толкнуть следующую дверь наружу, окажешься в полной темноте. Эта особенность была хорошо известна Аббасову, и он, не задерживаясь, прошел дальше.

Государственному чиновнику уровня первого замминистра не воспрещалось иметь роскошные апартаменты. Более того, в определенном смысле это было даже необходимо, чтобы посетители понимали, с кем имеют дело. Однако Петр Минин подобных излишеств не признавал и соблюдал подчеркнутый аскетизм. Посреди вытянутой комнаты стоял классический Т-образный стол для совещаний, во главе которого восседал хозяин кабинета. Вдоль окон тянулся ряд стульев, к противоположной стене приткнулся недорогой гарнитур. Аббасов каждый раз пытался пересчитать государственные грамоты и награды, выстроившиеся шеренгой на полках, но всегда сбивался.

Карьерными успехами Петра Минина полагалось восхищаться. Для сына рядового фельдшера «скорой помощи» (кажется, из Калуги) он добился немыслимых высот. После средней школы — политехнический техникум. Затем — призыв и служба во внутренних войсках: курс молодого бойца, служебная командировка по зову интернационального долга, два ранения, дерзкий прорыв из окружения вместе с четырьмя однополчанами, Орден Мужества, демобилизация. На «гражданке» Петр Минин отдыхал только несколько месяцев, после чего устроился работать участковым. Потом — столичная Высшая школа МВД. Несколько лет службы в убойном отделе Восточного округа. Вновь командировки — теперь на Кавказ. И там уже не очень молодой офицер себя тоже проявил, вернувшись домой в звании подполковника и с представлением к званию Героя России. Аббасову подробности этого этапа жизненного пути Минина были известны исключительно со слов знакомых из Хасавюрта и Моздока, поскольку официальная биография замминистра в данной части была удивительно лаконична и скромна. Между тем, даже отпетые головорезы из специального батальона «Аль-Шарк» уважительно отзывались о методах работы Белого Иблиса. Свое прозвище Минин получил за решительность и жестокость, проявленные на поле боя и не только. По слухам, сепаратисты предлагали за его голову сумму с пятью нулями. Пока талибские головорезы собирались с духом, Минин успел захватить двух полевых командиров из числа высшего командования боевиков. В ходе допроса пленники лишились важных частей тела, а награда за живого или мертвого Белого Иблиса выросла на порядок. Первое покушение провалилось: автомобиль со смертником, не доехав до комендатуры, взорвался на блокпосте. В другой раз Минин на машине с бойцами спецназа попал в засаду. Водитель-дагестанец погиб сразу, а раненный Белый Иблис и еще двое ребят сдерживали атаку не менее двух десятков боевиков, пока не подоспела помощь. После лечения в госпитале медики категорически запретили ему участие в боевых действиях, и он вернулся в Москву. Начался кабинетный этап карьеры. На этом пути он действовал с привычной напористостью и решительностью. Кому-то его прямота и откровенность казались безусловными достоинствами, другим — недостатками. Так или иначе, в определенных кругах всерьез оценивали его возможные перспективы его работы в кабинете министров. Но тут произошло третье покушение. Кто его организовал так и осталось невыясненным — то ли старые знакомые с Кавказа все-таки дотянулись до него, то ли ему повстречался достойный соперник на пути к политическому Олимпу. Не исключено, что оба предположения верны. Пластиковую взрывчатку заложили под капот бронированного джипа. Обычно перед любой поездкой машину проверяли саперы, но в тот день вышла какая-то подозрительная история со срочным вызовом в Кремль и саперов дожидаться не стали. Водитель и двое охранников погибли на месте. Сам Минин в критическом состоянии был доставлен в ЦКБ, где за его жизнь боролись неделю. С того света его вытащили, но ноги сохранить не смогли. На больничной койке у него было достаточно времени, чтобы обо всем подумать. После выписки он стал хитрее и осторожнее. Полностью переворошил службу охраны, лично отобрав самых достойных и преданных людей. Через какое-то время в столице произошло несколько загадочных смертей видных чиновников, однако никто и никогда так и не смог установить их причину. А потом ситуация успокоилась сама собой. Минин более не рвался на самый верх, предпочитая управлять ситуацией из-за кулис. Нынешний министр внутренних дел Асланбек Гаджиев, по слухам, являлся его ставленником. Предыдущему не хватило ума верно оценить свое положение. Минин без колебаний провернул нехитрую схему, в результате которой сотрудники комбеза взяли министра при получении крупной суммы в качестве оплаты за передачу информации государственной важности. Как раз в ту пору верхушка Комитета никак не могла решить, к какой из ветвей власти выгоднее примкнуть в текущий политический момент. Минин же добился их доверия и склонил на свою сторону. Разумеется, не было никаких подтвержденных документально соглашений. Но с этого момента все силовые ведомства, за исключением разоренного военного министерства, много лет закабаленного финансистами, действовали согласованно и в общих интересах. Вот так Аббасову и выпала честь не только познакомиться лично, но и поработать вместе с легендарным Петром Мининым.