Рядом ухнул взрыв – это из развалин немец швырнул гранату. Она сработала, не долетев до цели. Тут же гранатометчика сняли автоматчики.

– Близко подобрался, сволочь! – крикнул Иван.

С бойцами третьего взвода он прятался за разбитой стеной, превращенной в кирпичную крошку. С этой позиции открывался вид на прямую, как стрела, улицу из пяти-шестиэтажных домов, часть которых были превращены в руины. И руины стреляли.

Именно на этой чертовой улице они натолкнулись на ожесточенное сопротивление немцев. Сзади пылал подбитый советский танк. Впереди виднелись искореженные немецкие орудия. Улица вся простреливалась засевшими на верхних этажах немцами.

Фашисты смогли замедлить продвижение роты, но не остановили его. Вот уже первый взвод занял очередное здание с правой стороны, и внутри слышались взрывы. При зачистке этажей бойцы НКВД гранат не жалели – как и учили.

На обучение и слаживание подразделений дали чуть больше двух недель. И Иван безжалостно гонял бойцов, к счастью, и так неплохо обученных, большей частью имеющих боевой опыт. Ему сильно помогал ставший старшиной верный Богатырев, которого Иван всеми правдами и неправдами выцарапал из пехоты к себе в подчинение.

Зная уже, что им предстоит, Иван поднял все уставы и наставления по ведению городских боев – самому опасному виду боевых действий. По военной науке города берут при численном превосходстве пять к одному. Вряд ли Красной армии удастся создать такой перевес в битве за Харьков. Значит, придется брать не числом, а умением, как завещал Суворов. Но умения и у гансов не занимать. Значит, красноармейцы должны быть выше хваленого вермахта.

В боях в городе все развивается стремительно, нужно стрелять метко и быстро, принимать решения незамедлительно. На это и натаскивал Иван своих подчиненных. Он облюбовал рядом со стрельбищем разрушенное двухэтажное здание. Там рота отрабатывала, как входить в помещения и стрелять с близкого расстояния. Иван проявил техническую смекалку и создал сложную систему из веревочек, шестеренок и рычагов. Солдат в укрытии дергал за веревки, и без всякого предупреждения и системы в окнах появлялись мишени. Бойцы стреляли в них, доводя навык до автоматизма. Возникло движение в окне – стреляй.

Сначала над новым командиром роты насмехались, потом комполка присмотрелся к нововведениям и решил:

– Надо распространить на всех.

Но времени не было. Во второй половине августа 1943 года начался штурм Харькова, и внутренние войска шли в авангарде вместе с самыми боеспособными частями Красной армии.

Сил было маловато для полноценной отработки улицы. Но Иван знал, что все получится. Главное, не спешить. Однако капитан-пехотинец с расцарапанным лицом и бешеными глазами, появившийся за спиной, был другого мнения.

– Отсидеться хотите?! Ну, давай. Сиди, жди прокурора! У него к тебе вопросы будут!

– Нужно огневые точки подавить, – спокойно ответил Иван.

– Пока ты их подавишь, мы Берлин возьмем! Трусы вы, НКВД, – сплюнул капитан. – Не знаете, как пехота в бой идет!

«Ну да, всю войну колхозный склад охранял», – усмехнулся про себя Иван, а вслух сказал:

– Людей погубишь!

– У меня боевая задача! Не помогаешь, так хоть не мешай! Поддержи огнем!

Этот вояка привел с собой несколько десятков красноармейцев. Прикинул обстановку – не слишком внимательно, как-то рассеянно. И, раздав распоряжения, заорал:

– Гвардейцы! Впере-е-ед! Ура!!!

И пехотинцы двинули напролом, подгоняемые бешеным командиром, на ходу пытаясь заглушить немецкие огневые точки.

Иван никого гнать вперед не стал. Только скомандовал сосредоточить огонь на немцах и патронов не жалеть. Думал помочь пехотинцам. Бесполезно! Два немецких пулемета выкосили добрую половину наступавших. Раненые кричали, и немцы не спешили их добивать, зная, как деморализуют врага подобные вопли. Так и не закрепившись на новых позициях, оставшиеся в живых стрелки отхлынули назад.

– Конь резвый и ногу может сдуру сломать. А черепаха доползет, – процедил Иван, глядя в налитые кровью, безумные глаза капитана. Выжил ведь, скотина. А людей своих положил. Очень хотелось дать этому дураку в морду, но сдержался.

– У нас приказ – вперед! – не унимался капитан.

– Будешь мешать выполнению боевой задачи, я тебя расстреляю как провокатора! Тут моя работа. Моя улица. Понял?

И капитан сдулся.

Вскоре бойцы НКВД взяли еще один дом на пути к Тракторному заводу… Потом еще один.

Рота НКВД действовала методично. Подавляла неторопливо, но уверенно огневые точки немцев. Артиллеристы подогнали две сорокапятки, и те наконец справились с проклятым пулеметом, который бил с чердака. А потом заглушили второй пулемет – в руинах…

Бойцы забрасывали гранатами врага, проползали ужом, используя укрытия. Не торопясь. И вот еще два дома взяты.

А потом грохот стих. И ошарашенный Иван понял – все. Улица взята. Перед ними простирался Тракторный завод, к которому с другой стороны подходили бойцы из третьего батальона.

К вечеру завод был освобожден от немцев. Среди разбитых заводских корпусов майор Рогозин выстроил свой батальон. Подошел к Ивану, вытирая платком лицо от копоти и кирпичной пыли:

– Если б не знал, как все было, решил бы, что вы за чужими спинами отсиживались.

Действительно, итоги боя удивляли. В роте было два тяжелораненых, несколько легкораненых и ни одного убитого.

Иван только усмехнулся. Ему страшно хотелось пить, а фляга была пробита шальной пулей.

В те городские бои Иван убедился, что подготовка бойцов НКВД сильно выше общеармейской. Сказывались и критерии отбора, и то, что там удалось сохранить довоенное профессиональное офицерское ядро.

Позже рота обеспечивала безопасность празднеств в честь освобождения крупнейшего города Украины. Бойцы стояли в оцеплении, присматриваясь к лицам счастливых освобожденных людей – а вдруг затесался диверсант. На митинге выступили командующие фронтами, Хрущев, Жуков. Был прекрасный концерт. А Ивана не оставляло напряжение. Он ощущал себя милиционером на танцах в клубе – все веселятся, а ты только и думаешь, как бы чего не стряслось.

Армия ушла развивать наступление. А бригада НКВД и небольшой армейский гарнизон остались в Харькове для обеспечения безопасности города.

Вскоре на город навалились немцы. Откуда они взялись, как проглядела их разведка – непонятно. Фашистская пехота и бронетехника умело продвигались вперед. Взрывы уже звучали недалеко от вокзала.

Бригаду подняли по тревоге – это была единственная реальная сила, способная защитить Харьков.

Опять городские бои. Рота выдвинулась на блокирование ударного немецкого отряда. Бойцы НКВД едва успели занять оборону, рассредоточившись по домам и укрытиям, как на площадь выполз танк, похожий по очертаниям на Т-34. Это был новый, отлично бронированный средний немецкий танк «пантера». Ухнула танковая пушка. Брызнул кирпич. Затем двинула вперед немецкая пехота. А танковая пушка все молотила, не давая организовать эффективную оборону.