Между тем методично, из месяца в месяц на Волыни и в других областях Западной Украины УПА продолжала нещадно давить диверсионные партизанские группы рядом с железными дорогами и шоссе. И результат был налицо – на Западной Украине немцев перестала беспокоить безопасность транспортных коммуникаций.

На встрече в феврале 1944 года куратор передал Дантисту благодарность командования:

– Канарис доволен вашими действиями.

– Могу рассчитывать на Железный крест?

– На дубовый. На могилу.

– Эх, господин майор… Спасибо. Но лучше бы оружия подкинули, – заканючил Дантист.

– Будет оружие. Будет очень много оружия. И скоро.

«Ну все, – подумал Дантист. – Значит, время близится, когда красные вышибут вас отсюда. И вы надеетесь на нас… Правильно надеетесь. Больше надеяться вам не на кого. И нам больше не на кого надеяться. Связаны мы крепкой веревочкой… На которой нас и повесят».

– Вы все-таки сдаете Украину? – пристально посмотрел на куратора Дантист.

– Если они смогут ее взять! Вермахт все-таки сила, герр Ковган. Рановато сбрасывать нас со счетов. Помните об этом всегда…

Щелкали дни и недели. Взяты Житомир, Белая Церковь. Иван жалел, что не идет с передовыми частями Красной армии, не входит первым в города. Но у каждого своя задача. Он всего лишь винтик. И должен быть подогнан под свой зазор – выполняемые функции, чтобы обеспечивать государственной машине плавный ход.

В начале февраля 1944 года Красная армия заняла Ровно и ушла на Луцк, разворачиваясь для освобождения всей Западной Украины. Иван знал, что теперь начинается настоящая работа для НКВД.

В Ровно, бывшей столице немецкой Галиции, чекистам и войскам НКВД пришлось прилично поработать. Затем основная часть батальона передислоцировалась на новое место. А еще через день подогнали грузовики из автобатальона – роте надлежало проследовать за основными частями.

Колонна двигалась по заснеженной дороге. Везде попадались следы войны – искореженная бронетехника, воронки от снарядов. Справа и слева пролетали леса, поля и деревеньки Западной Украины. Большинство сохранились практически не поврежденными в отличие от российских деревень, где одни уголья да торчащие вверх, как памятники, печные трубы на пепелищах.

Иван переместился в кузов головной машины, доверив проводку колонны своему замполиту, старшему лейтенанту Баранову – толковому офицеру. Светило февральское солнце, и в белом новеньком полушубке было совсем не холодно.

Из полусонного состояния его вышибли звуки выстрелов. Палили где-то впереди. Иван побарабанил ладонью по крыше кабины и закричал:

– Наддай-ка!

Когда машина вылетела за поворот, он сразу понял, что происходит. Его сознание привыкло различать и фильтровать цели. Итак, два грузовика. Около них неподвижные тела красноармейцев. Еще несколько человек отстреливались в траншее рядом с дорогой. Пространство заполонили вооруженные автоматами и карабинами люди – кто в сером немецком военном обмундировании, кто в гражданских тулупах, пальто, картузах, завернутых в сапоги штанах.

На появление новых действующих лиц разношерстый сброд отреагировал мгновенно. Двое автоматчиков развернулись и рубанули длинными очередями, разворотив радиатор передовой машины. «Студебеккер» встал.

Иван выхватил из рук пулеметчика, тоже ехавшего с ним в кузове, пулемет Дегтярева и выдал несколько коротких очередей. Уже звучали короткие команды. Лейтенанты и сержанты отдавали приказы, и бойцы роты НКВД выпрыгивали из машин, занимая огневые позиции и сразу же приступая к работе.

Одни враги падали и больше не поднимались. Другие огрызались огнем, начав отступление к лесу.

Ивану казалось, что тянулось это долго. На самом деле считаные минуты. И вот шоссе очищено. На нем остались лежать тела красноармейцев и их врагов. Трех советских солдат вытащили из траншеи живыми и невредимыми. Их трясло. Они уже попрощались с жизнью, и бойцы НКВД явились к ним спасителями.

Лейтенант Баранов крикнул возбужденно:

– Организовать преследование через лес?

– Отставить! – прикрикнул Иван.

Кивнул ребятам из первого взвода – наиболее подготовленным и надежным. И двинул вместе с ним осторожно, на расстоянии по фронту друг от друга, в заснеженный лес.

Они углубились в чащу метров на триста. Следы беглецов читались на снегу.

Грохнул выстрел – ветка над головой срезана пулей. Иван обладал выработанной за годы войны способностью точно угадывать, откуда в него стреляют. Упал на землю и рубанул короткой очередью в ответ. Перекатился, еще раз выстрелил в сторону густого кустарника. Послышался дикий вопль.

Бойцы НКВД двинулись осторожно вперед. Метров через сто нашли двоих. Бугай в коричневом тулупе бился в агонии – похоже, это тот, кого снял Иван. Другой, мелкий и худой, лежал лицом в снегу и прерывисто дышал. Из его наскоро перехваченной веревкой ноги сочилась кровь. Видимо, бугай тащил на себе раненого худого, упал в снег, стал отстреливаться и пал смертью бандита – пусть и храброго. На снегу лежали пулемет и карабин.

– Кто такие? – спросил Иван по-польски, глядя на пускающего пену изо рта пацана лет восемнадцати, чье черное шерстяное пальто было перепоясано пулеметными лентами.

– Сотня батьки Сивого, – на западноукраинском выкашлял парень. – Кацапы! Вы все сдохнете на нашей земле!

Иван кинул своим бойцам:

– В машину его.

По прибытии он доложил о происшествии командиру батальона Рогозину. Тот задал несколько вопросов и, проведя ладонью по своей знаменитой лысине, заключил:

– Правильно сделал, что не полез глубоко в лес. Это их земля. Погубил бы людей. В целом действовал правильно. Объявляю благодарность.

– Служу Советскому Союзу… Это был ОУН, товарищ майор. Украинские националисты.

– Именно так. Наша главная головная боль на ближайшее будущее, – кивнул Рогозин.

– Нужно, чтобы жидокоммунисты не знали и дня покоя на Галичине! – вдохновенно вещал куратор на встрече на заснеженной заимке в зоне контроля немецкой жандармерии. – Ни зернышка в их закрома! Ни одного призывника! Чтобы лучшие силы их армия отрывала на тыл, на охрану пылающих транспортных коммуникаций!

– Значит, сдача Галиции – вопрос решенный, – устало произнес Дантист.

– Это называется «перегруппировка и выравнивание фронта для нанесения ответного удара». И он будет страшен. Мы по достоинству оценим помощь тех, кто помог нам в трудную минуту. В борьбе с общим врагом вы не будете испытывать недостатка в оружии. Первая задача – распределить оружие и боеприпасы, которые вам будут предоставлены с наших складов. Создать складские убежища в труднодоступных местах для вооружения новых казаков и восполнения потерь, – как на докладе гладко изрекал куратор.