Закончив свои странные манипуляции, Юрий сказал мне, что он хочет обойти место сражения и сделать нечто, что поможет потом другим узнать о преступлениях янки.

– Лоренс, – произнес он, – я оставлю тебе револьвер. Если будет грозить опасность, стреляй в воздух. Я приду на помощь.

Он забросил за спину короткий карабин с ручкой, изогнутой, словно козий рог, и, держа в руках свой странный прибор, направился в сторону уничтоженной воинством полковника Мак-Кензи индейской деревни.

Я сжал в руке старый добрый кольт. Зря Юрий считает меня совсем немощным. У меня вполне хватит сил не только поднять тревогу, но и завалить янки, если тому вдруг вздумается подойти ко мне. Только поблизости солдат-головорезов, вторгшихся на нашу территорию, видно не было. Лишь трупы, разбросанная одежда и сожженные жилища. Эх, надо бы попросить югороссов, чтобы они похоронили моих убитых солдат и индейцев. Проклятые янки бросили их на поживу диким зверям.

Юрий долго бродил по разгромленной индейской деревне, осматривая трупы воинов, женщин и детей. Потом он добрался до развалин форта. Боль, мучившаяся меня, прошла. Я зевнул и неожиданно для себя уснул.

Проснулся я, услышав шаги и голос Юрия, который, как я понял, был сердит и громко ругался.

– Плохие дела, Лоренс, – сказал он. – Наши ребята уничтожили всех янки. Потом они приземлились, чтобы взять пленного и трофеи. Как там все получилось – я не знаю. Одним словом, один из уцелевших солдат Мак-Кензи выстрелил и ранил твою спасительницу – индианку из племени пейганов.

Сейчас вертолет летит сюда. Он заберет нас, и мы полетим в наш базовый лагерь, где врачи из Югороссии окажут тебе и девушке помощь. Думаю, что все обойдется.

«Да, – подумал я, – то, что эти парни на своей чудо-машине перебили всех янки, – просто замечательно. Вот только все дело испортил ублюдок, который ранил Аксистоваки… А ведь я так и не успел поблагодарить ее за то, что она спасла меня от смерти. К тому же эта индианка мне очень понравилась. Конечно, у нас в конной полиции не очень-то одобряли браки между белыми и краснокожими. Но могу сказать лишь одно – среди индейцев я часто встречал честных и порядочных людей. А вот янки, вроде того же полковника Мак-Кензи, хотя и имеют белую кожу, но, с моей точки зрения, они отпетые мерзавцы, которых смело можно отправлять на виселицу».

– Юрий, – сказал я, – а эта девушка очень сильно ранена? Ее жизни ничто не угрожает?

– Я не смог понять, – ответил Юрий, – но как сообщил мне лейтенант, эта храбрая девица спасла его от смерти и при этом была ранена выстрелом из револьвера. Она жива, но ей срочно нужна хирургическая операция. Поэтому ее надо как можно скорее доставить в лазарет. Лоренс, надо поскорее собраться в дорогу. Вертолет скоро будет здесь. Нельзя терять время.

11 августа (31 июля) 1878 года. Земля Руперта. Борт вертолета Ка-29

Лейтенант Виктор Баев. Спецназ Югороссии

«Мальчишка! Дебил! Ишак вислопузый! Дурень патентованный!» – это были лишь самые приличные слова, которыми я ругал себя, глядя на лежавшую на надувном матрасе тихо стонущую девушку. А ведь всего пару часов назад ничто не предвещало беды.

Зачистка места, где был уничтожен Четвертый кавалерийский полк армии Североамериканских Соединенных Штатов, проходила в штатном режиме. Мы с моим напарником двигались, подстраховывая друг друга, а Аксистоваки – надо же, я запомнил ее мудреное имя! – шла позади нас.

Мы внимательно осматривали валявшиеся на окровавленной земле человеческие тела и конские туши. Иногда нам приходилось пристреливать бедных животных, чтобы прекратить их мучения. Что же касается раненых янки… В общем, проходил сравнительно быстрый и безболезненный для них переход из категории «трехсотых» в категорию «двухсотых». Удивительно, но индианка довольно спокойно наблюдала за нашими действиями. Но, как я понял, жизнь ее в суровых условиях постоянных войн приучила Аксистоваки к подобному зрелищу. Кроме того, следовало не забывать, что девушка выполняла у себя в племени функцию медика и сама оказывала помощь раненым в бою или во время охоты воинам.

Обойдя вокруг «поляны смерти», мы стали прочесывать кустарники, куда, спасаясь от разрывов НАРов и огня пулемета, заползли уцелевшие янки. Там «трехсотых» оказалось побольше. Время от времени мы с моим напарником останавливались, чтобы сменить рожок в автомате. Во время одной такой остановки я краем глаза заметил шевеление в густых зарослях барбариса.

– Эй, кто там! – крикнул я. – Бросай оружие и выходи с поднятыми руками!

– Не стреляйте! – крикнул некто, прячущийся в кустарнике. – Я сдаюсь!

Раздался треск, и из зарослей с поднятыми руками вышел худощавый рыжеволосый мужчина с бородкой клинышком а-ля дядя Сэм. На его погонах красовались серебряные орлы; я не знал всех эмблем, принятых в американской армии, но это был явно офицер, причем не лейтенант и не капитан – у них «кубики» в разных вариациях. На поясе у него болталась дурацкая сабля.

– Саблю-то брось! – скомандовал я. – И не дергайся, если хочешь остаться в живых…

Прапор подошел к янки, осмотрел и ощупал его. Он отбросил в сторону саблю, извлек из его кармана маленький короткоствольный капсюльный пистолет, а из рукава тонкий и острый ножик, наподобие стилета.

– Вроде бы все, командир, – сказал он. – Больше ничего нет.

– Вы югоросс? – спросил меня пленный офицер. – Насколько мне известно, моя страна не находится в состоянии войны с Югороссией.

– Так какого черта вы тогда находитесь на территории, которую Британия передала Югороссии? – честно говоря, мне не очень хотелось вести диспут с этим американцем здесь, где под каждым кустом валялся труп. – И, наконец, представьтесь. Должен же я знать, кого взял в плен.

– Я командир Четвертого кавалерийского полка армии САСШ полковник Мак-Кензи, – гордо произнес янки. – Вы с помощью своей адской машины уничтожили мой полк. Думаю, что правительство моей страны сможет привлечь вас к ответу за коварное нападение на мою часть!

Мне вдруг стало смешно. Этот полковник еще пытается мне угрожать? Ну что ж, посмотрим, как это у них получится.

– Вот что, мистер Мак-Кензи, – сказал я. – Мы еще посмотрим, кто и за что попадет под трибунал. Ваш полк – это не воинская часть, а сборище убийц и насильников. Вы уничтожили форт Пейган и оборонявших его канадских конных полицейских. Ваши солдаты зверски истребили селение индейцев, живших неподалеку от форта. За все это вам, полковник, положена виселица.

Аксистоваки, внимательно слушавшая мой разговор с полковником, поняв, что этот человек и есть главный виновник гибели ее родных, вздрогнула. Она с ненавистью посмотрела на Мак-Кензи. А потом неожиданно с криком бросилась ко мне, раскинув руки, будто желая меня обнять. И тут раздался выстрел…

Я обернулся. За стволом дерева стоял солдат в синем мундире с дымящимся ружьем. Я, почти не целясь, двумя выстрелами уложил его, и повернулся к девушке. Она, схватившись за живот, медленно оседала на землю. А полковник злорадно наблюдал за всем происходящим.