Оставшись одна, Ливия первым делом заперла дверь. А потом подошла к окну и застыла в неподвижной позе, обхватив голову руками. Это был окончательный разрыв. Несмотря на невозмутимость, с которой Ник пожелал ей спокойной ночи, Ливия не сомневалась, что ее слова ранили его в самое сердце. Еще бы! Он приложил столько усилий, чтобы добиться ее благосклонности. И в результате узнал, что не устраивает ее в качестве бойфренда и сексуального партнера. Да! Такого чувствительно удара по своему самолюбию он, должно быть, еще не получал.

Но что же она могла сделать? Скажи она, что боится расстаться с девственностью, Ник продолжал бы к ней клеиться и дальше. А сказать как есть… это было и вовсе невозможно. Признаться ему в любви! Да она скорее бы умерла, чем пошла на такое! Ливия и без того испытывала чувство глубокого унижения при мысли, что влюбилась без взаимности. А открыться предмету своей любви…

Достав сигарету, Ливия вышла на балкон и закурила. Отель стоял на высоком, открытом месте, и залитый разноцветными огнями ночной Каир лежал перед ней, как на ладони. Город соблазнов, внезапно пришло ей на ум. Ливия вдруг почувствовала нестерпимое желание пойти к Нику и попросить поехать с ней в какой-нибудь экзотический ресторан или клуб. А потом вернуться в отель и заняться с ним любовью. Ну и пусть они потом расстанутся, пусть ей будет больно. Разве несколько дней райского блаженства не стоят того?

Да, но теперь это, увы, невозможно. Ливия совсем не была уверена, что Ник встретит ее с распростертыми объятиями. Чего доброго, он еще захочет отыграться за перенесенное унижение.

Ну и пусть! – внезапно подумала Ливия с какой-то отчаянной, злой решимостью.

На ее стук никто не открыл. Заглянув в замочную скважину, Ливия обнаружила, что в номере Ника не горит свет. Не зная, что думать, она спустилась по лифту вниз и спросила у портье, выходил ли мистер Роджерс из отеля.

– Ник Роджерс? Из номера семьсот пятнадцать на седьмом этаже? – Портье осмотрел связку ключей, а затем, что-то припомнив, торопливо закивал. – Да-да, мэм, выходил. Вы говорите о таком высоком брюнете с зелеными глазами, чем-то похожим на араба? Да, он ушел. Совсем недавно, минут двадцать назад.

Двадцать минут! Значит, они совсем чуть-чуть разминулись. Ливия почувствовала, как от разочарования на глаза навернулись слезы. Как всегда, крепка задним умом! – в досаде упрекнула она себя. Но делать было нечего, пришлось не солоно хлебавши вернуться в номер.

Интересно, где сейчас бродит Ник? Наверное, поехал в какой-нибудь бар. И правильно. Хоть напьется, раз уж не удалось заняться любовью. Но, может, это только к лучшему, что все так сложилось? На девственность Ливии было совершенно наплевать, но по крайней мере ее сердце не будет разбито.

Не будет разбито! – с сарказмом подумала Ливия. Как будто оно уже не разбито!

Утром Ник постучался к Ливии и, не заходя в номер, позвал ее завтракать. А потом вызвал такси, и они поехали на железнодорожный вокзал, где почти сразу сели в поезд. Вагон оказался с сидячими местами, к тому же полупустым. Ливия заняла удачное место у окна. Она ожидала, что Ник сядет рядом, но он внезапно сказал:

– Я пойду в вагон-ресторан. Если хочешь, можешь потом ко мне присоединиться.

Он ушел. Проводив его тоскливым взглядом, Ливия удобно расположилась в кресле и начала смотреть в окно. И вдруг поняла, что поездка потеряла для нее всякий интерес. Красоты Египта больше не интересовали ее. Все ее мысли были только о Нике. О Нике Роджерсе, и ни о чем другом.

Ливия уже встала с кресла, собираясь пойти в вагон-ресторан. Но передумала и уселась обратно. Ник сказал, что она может присоединиться к нему, если захочет. Но он сказал «потом». Не означало ли это, что ему хочется побыть одному? Скорее всего, да.

Ливия вдруг почувствовала, как ее сердце сжимает стальной обруч. О господи! Неужели Ник так сильно обиделся на нее, что даже не хочет ее видеть? От этой мысли ей стало так плохо, что захотелось расплакаться. Вот и конец нашей прекрасной арабской сказке, подумала она с грустной иронией, огорченно шмыгая носом.

Сидя за столиком вагона-ресторана, Ник неспешно потягивал мартини, курил третью по счету сигарету и раздраженно посматривал на часы. Проклятье! Прошел уже целый час, как они сели в поезд, а Ливия до сих пор не пришла к нему. Чем она там занимается? Глазеет в окно, как глупая любопытная ворона? Но этим можно прекрасно заниматься и здесь. Нет, дело совсем не в том, что Ливия увлеклась созерцанием египетских пейзажей. Просто она не хочет с ним общаться.

Вспомнив, как решительно накануне Ливия дала ему от ворот поворот, Ник аж заскрипел зубами от злости. Даже сейчас, спустя половину суток, он никак не мог успокоиться. Подумать только, столько отчаянных усилий – и никакого результата! Не говоря уже о выброшенных на ветер деньгах, ворчливо добавил он.

Но дело было не только в потраченных напрасно усилиях. И уж тем более не в деньгах. Все обстояло гораздо хуже. И самым ужасным было то, что он слишком сильно привязался к Ливии. Да что там! Он уже влюблен в нее! И это притом, что она вовсе в него не влюблена. Позор – без взаимности влюбиться в женщину!

Яростно затушив сигарету, Ник встал и направился в свой вагон. Он был полон решимости испортить Ливии настроение. Небось сидит там себе и злорадствует над ним. Ну ничего, сейчас он сотрет с ее лица это дерзкое, самодовольное выражение. Недостаточно хорош для нее… Подумаешь, какая нашлась принцесса! Что-то не похоже, чтобы «прекрасные принцы» выстраивались к ней в очередь с предложением руки и сердца!

Ник вышел в тамбур и наткнулся на Ливию. Она курила, прислонившись спиной к стене, и выражение ее лица было отнюдь не торжествующим.

– Ливия! – пораженно воскликнул Ник. – Почему ты тут стоишь? Да еще и с сигаретой!

Вздрогнув от неожиданности, она глубоко вздохнула и с упреком посмотрела на Ника.

– Господи, Ник, разве можно так пугать? Ей-богу, у меня от твоих выходок когда-нибудь сердечный приступ случится!

Ник усмехнулся.

– Скорее уж он случится у меня. И, пристально посмотрев ей в глаза, спросил: – Почему ты не идешь в вагон-ресторан?

На ее лице проступило непритворное удивление.

– Но ведь ты же сказал, что я могу потом к тебе присоединиться, – растерянно пояснила она. – Я подумала, что ты хочешь побыть один.

– И поэтому ты торчишь в тамбуре?

Ник едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. Но не столько над Ливией, сколько от радости. Оказывается, она просто не решалась нарушить его уединение! А он, глупец, уже насочинял себе невесть что. Недаром говорят, что все влюбленные превращаются в ужасно мнительных людей.

– Мне просто захотелось покурить. – Ливия обиженно надулась, задетая его улыбкой. – Не могу же я делать это прямо в вагоне!

– Ладно, не сердись, – примирительно сказал Ник. – Пойдем со мной.