— Отлично. Мы сделаем вот что. Принесите мне завтра, примерно в это же время, рабочее платье, такое же, какое носят ваши товарищи. Я его надену поверх своего... Вы дадите мне также колпак, который поможет мне скрыть лицо, и ящик с известью. Таким образом я могу выйти отсюда совершенно спокойно и больше сюда не вернусь.

— Вы отправитесь прямо на улицу Дракона к модистке Грандо, которая примет вас, как только вы скажете два слова: Прованс и Артуа. Но знаете что? Зачем нам ждать до завтра? Отправляйтесь сейчас же... Мы с вами одинакового роста... Я дам вам панталоны, куртку и колпак... Ящик с извёсткой в двух шагах отсюда... Измажете себе лицо, чтобы вас могли принять за меня, и...

— А как же вы?

— Я займу ваше место и переоденусь Сан-Режаном... Я выйду первым, чтобы увлечь за собой свору ищеек. А вы, пользуясь этим, выйдете без всякой опасности и отправитесь, куда нужно. Через час будет уже совершенно темно. Вы спуститесь к берегу Сены и пойдёте по Новому мосту. Ящик и одежду вы можете бросить в реку и, превратившись опять в гражданина Леклера, доберётесь до нашего убежища на улице Дракона. Завтра мы с вами там увидимся. Ну, идёт?

— Вот действительно прекрасный случай! Надо им воспользоваться.

Они поменялись костюмами. Сан-Режан натянул поверх своего платья блузу и панталоны Лимоэлана и надел на ноги его грубые, грязные башмаки. Свои ботинки он положил в карман, а складную шляпу спрятал под жилетом... Затем одним движением руки он всклокочил себе волосы и мазнул лицо свежей известью. Выйдя в коридор, он выскочил через окно на подмостки и взвалил на плечи дюжину пустых мешков, поставив при этом на голову ящик с извёсткой. По лесенке он спустился на улицу, остановился около тележки с материалами и, бросив свои мешки и ящик, с усталым видом присел на неё, потягиваясь с таким видом, как будто хотел немного отдохнуть. Потом вдруг вскочил, как будто что-то вспомнив, и сделал шагов двадцать по направлению к набережной. Там он остановился и осмотрелся: погони не было. Успокоенный, он сейчас же тронулся в дальнейший путь и скоро исчез из виду.

А в это время полицейские агенты, увлёкшись игрой в карты, не следили даже за Лимоэланом, так что оба сообщника без всяких помех удалились каждый в свою сторону.

На Новом мосту Сан-Режан связал в узел своё рабочее платье и понёс его с собой, рассчитывая, что оно может ещё пригодиться. Дойдя до улицы Дракона, он остановился и стал рассматривать дом в два этажа под № 35. На нижнем этаже на окнах виднелись аптекарские склянки, на втором этаже висела вывеска: «Виргиния Грандо. Моды и наряды». Ещё выше были мансарды. Распашные ворота, запиравшиеся и на день на засов, вели в полутёмный, довольно вонючий двор. Сан-Режан толкнул ворота. Раздался звонок, на который, однако, никто не вышел. Он вошёл во двор, нашёл ощупью узкую лестницу, слабо освещавшуюся светом, падавшим сверху на первые ступеньки. Медленно поднявшись на второй этаж, он остановился около коричневой двери, на которой было написано то же, что и на вывеске: «Виргиния Грандо. Моды и платья», и позвонил.

За дверью послышались медленные шаги. Наконец дверь отворилась, и показалась женщина в чепце и синем переднике.

— Что угодно гражданину? — спросила она с удивлённым видом.

— Я желал бы видеть гражданку Грандо.

— Насчёт шляпы?

— Да, — отвечал с улыбкой Сан-Режан, — насчёт шляпы.

Старуха пробормотала несколько невнятных слов, заперла за Сан-Режаном дверь и ввела его в небольшую комнату, которая была заставлена столами с красовавшимися на них моделями.

Через минуту вошла худая и бледная женщина лет тридцати и чрезвычайно внимательно посмотрела на Сан-Режана.

— Имею честь говорить с гражданкой Грандо? — спросил молодой человек.

— Да, гражданин.

— В таком случае мне поручено сказать вам: Прованс и Артуа.

При этих словах выражение лица модистки переменилось и потеряло свою замкнутость.

— А, так это вас я ожидаю уже целую неделю. Очень хорошо, что вы пришли поздно вечером. Мои мастерицы уже разошлись и не будут знать о вашем присутствии. Что же касается старухи Матюрэн, то вы вполне можете положиться на её преданность. Я вас сейчас познакомлю. Матюрэн, пойди сюда.

Старуха появилась снова. Она сделала гримасу и сказала, ворча себе под нос:

— Что ж, вы будете делать шляпу этому господину, что ли?

— Мы должны его укрыть.

— Это, значит, один из наших господ?

— Да, Матюрэн. Его прислал к нам Жорж.

— В таком случае, добро пожаловать, — почтительно сказала старуха. — Но для того, чтобы наши мастерицы ничего не проведали, господин должен согласиться сидеть целый день в тайнике, где был епископ.

— О, обо мне не беспокойтесь, — сказал Сан-Режан. — Я привык прятаться. Наконец, на войне всё приходилось терпеть.

— Вам не придётся терпеть лишения, — возразила Виргиния. — Нужно будет только оставаться взаперти целый день. Пойдёмте, я покажу вам ваше убежище.

С этими словами хозяйка модной мастерской направилась по коридору в кухню. Там она открыла стенной шкаф, на полках которого красовались посуда и провизия, кофе, сахар, мука. Около одной полки она надавила пальцем на стену. Послышался скрип, и задняя часть шкафа перевернулась. За ним открылся вход в потайную комнату футов шести в длину и футов девяти в ширину. Там стояла кровать, шкаф, стол и два кресла. Свет проникал через узкое оконце, выходившее на внутренний дворик, откуда казалось, будто оно выходит в кухню. Только глаз опытного архитектора мог бы заметить, что оно пробито в самой толстой части стены. Сам тайник находился не в квартире Грандо, а представлял собою выступ, захватывающий часть соседнего дома. Это хитроумное приспособление, которое можно было устроить только благодаря тому, что оба дома принадлежали одному и тому же хозяину, сослужило роялистам хорошую службу во время террора. Первым жил здесь монсиньор де Карбоньер. С этого времени тайник и стал называться «тайником епископа». Впоследствии он видел в своих стенах не мало лиц, приговорённых к изгнанию, и ни разу не навлёк на квартиру каких-либо подозрений.

— У вас тут будут книги и бумага. Словом, будет чем развлекаться. Не следует только с шумом ходить. Хотя стена достаточна толста, но всё-таки соседи могут, пожалуй, услышать. Моей кухни вам бояться нечего. Вы будете