— Правда, одно стало очевидно, — признался он. — Я понял, что должен рассказать тебе все до конца.

— Разве не достаточно того, что ты все еще любишь жену?

— Нет. Ты сказала, что любишь меня, и ты должна узнать правду. — Из кармана пиджака Пит извлек маленькую голубую тетрадь. — Это последний дневник Грейс. Я не давал его Мерил. Хочу, чтобы ты прочла.

— Я не могу этого сделать! — Фея покачала головой.

— Я настаиваю. — Пит положил тетрадь на кровать. — Ты узнаешь все и перестанешь любить меня.

Фея взглянула на голубую тетрадку, недоумевая, о чем там может быть написано. Возможно, об измене Пита? И все равно ничто не сможет заставить ее разлюбить его.

— Не важно, что там, Пит. Как ты не понимаешь?

— Нет, это очень важно! Я больше не могу жить с этим кошмаром. — Пит провел ладонью по лбу.

— Мерил знает?

— Не все.

— Но, тем не менее, она тебя любит.

— Я же сказал, она не все знает. — Пит вздохнул. — Грейс умерла, с тобой нам быть не суждено. Прочти дневник. Фея, и верни его мне, когда закончишь. Уверяю тебя, ты больше не захочешь меня видеть.

— Пит…

— Как ты думаешь, Стоун имеет отношение к пожару?

— Грегори?

— Мерил сказала, что огонь охватил только один номер. Твой…

— По-моему, полиция пришла к выводу, что всему виной непотушенная сигарета, — пожала плечами Фея.

— Оставленная горничной? Мерил проверила: горничная не курит. Очевидно, тот, кто подбросил окурок в мусорное ведро, этого не знал.

— Мне кажется, ты ошибаешься насчет Грегори. — Фея покачала головой. — Это был несчастный случай…

— Слишком много несчастных случаев за такое короткое время.

— Да, но…

— Не удивляйся, если полицейские вновь захотят побеседовать с тобой.

— Но я ведь все им рассказала! Они решили, что тут нет ничего странного, скорее, неосторожное об ращение с огнем, вот и все.

— Я с этим не согласен и сделаю все возможное, чтобы полиция возобновила расследование.

— Пит, мне кажется, ты преувеличиваешь!

— Нисколько. Если что-то подобное случится опять… Правда, вряд ли можно назвать удачей то, что ты чуть не сгорела заживо и не утонула!

— Утонула? Но ведь это был несчастный случай, доска сгнила…

— Я специально приходил туда на следующее утро, чтобы проверить. Мне показалось, что доску надпилили. Я собирался попросить полицейских проверить, но не успел: кто-то все починил.

— Но почему?

— У Стоуна отличный мотив — месть.

— Не могу в это поверить!

— Других предположений у меня нет.

— Но ведь в воду мог провалиться кто угодно!

— Как раз ты должна была выходить из лодки на причал, — напомнил Пит. — Повсюду было полно людей, и тебе не дали бы утонуть, но ты бы сильно испугалась.

Неужели это правда? Неужели Грегори мог пойти на это?

— Мама сказала, что из номера меня вытащили Роберт и какой-то молодой человек. Кто это был?

— Стоун…

— Пит! — Комната поплыла у Феи перед глазами. — Я просто не могу в это поверить. Это ведь неправда, скажи!

— Надеюсь, нет. Я сам пытаюсь разубедить себя. Однако мне пора идти. А тебе надо отдохнуть, иначе твоя мать перестанет мне доверять.

— Но…

— Прочти дневник, Фея, — повторил он. — Грейс вела его в последний месяц своей жизни.

Фея откинулась на подушки. Последний месяц жизни? После ухода Пита она долго смотрела на голубую тетрадь. Он сказал, что, прочитав ее, она изменит к нему свое отношение. Вряд ли… Фея положила дневник в ящик тумбочки и отвернулась к стене, пытаясь заснуть.

Это была очень длинная ночь.

— Ты бы видела лицо Грегори, когда его уводили, — усмехнулась Норма.

— Да, очень смешно! — заметил Майкл. — Моя ведущая актриса в больнице, а актер дает показания в полиции именно по этой причине.

— Жаль, что на него не надели наручники! — сказала Норма.

— Такая реклама убьет мой фильм прежде, чем он выйдет в прокат.

— Лучше уж фильм, чем Фея, — возразила Норма. — Кроме того, ты прекрасно знаешь, что теперь-то уж зрители будут стремиться его посмотреть.

— Мне всегда казалось, что резкость не красит женщину, — нахмурился Майкл.

— Это как сказать! — Норма пожала плечами.

— Бросьте пререкаться! — вмешалась Фея. — Я так рада тебя видеть, Майкл.

— Мне передали, что ты хотела со мной поговорить.

— Мне опять пора идти учить роль? — улыбнулась Норма.

— Не стоит! — сказал Майкл. — Короче говоря, Фея, твой дружок Стюарт развил бурную деятельность.

— Он мне не друг!

— Значит, любовник.

— И не любовник!

— Неужели все кончено?

— Это мое личное дело!

— Ну и кашу он заварил!

— Ладно, я, пожалуй, пойду, — не выдержала Норма. — Майкл, не расстраивай Фею. Ей надо больше отдыхать. До свидания, Фея.

— Я пыталась дозвониться тебе со вчерашнего дня, чтобы извиниться за свое поведение, — сказала Фея, когда Норма ушла. — Я наговорила тебе гадостей…

— Не извиняйся. Теперь, когда арестовали моего ведущего актера, я уже начинаю жалеть, что сам не устроил этот пожар!

— Ты, как всегда, в своем репертуаре, — улыбнулась Фея.

— Вообще-то Стюарт тоже не рыцарь в сияющих доспехах.

— Пит просто переживает из-за меня…

— Три дня не переживал, а тут на тебе?

— Он не знал про пожар…

— А позвонить тебе просто так он не мог? — усмехнулся Майкл.

— Я хотела увидеться с тобой, чтобы попросить прощения, а не ссориться!

— А что я могу поделать, если действительно считаю, что он тебя недостоин?

— Только потому, что из-за него ты не можешь снимать свой драгоценный фильм…

— К черту фильм! Сейчас речь о тебе.

— Я в состоянии позаботиться о себе сама!

— Я только хочу сказать, что у Стюарта тоже есть мотив, потому что без тебя мы не сможем продолжать съемки фильма.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Стюарт всегда был против фильма. А твоя игра, должно быть, живо напомнила ему о том, о чем он хотел бы забыть. Вполне возможно, что он…

— Убирайся! — дрожащим голосом произнесла Фея.