– Идем, – бросила ему Жаклин, подлетая к своему автомобилю.

Но тот, к ее глубочайшему, оказался запертым. Впервые на ее памяти.

– Вообще-то так положено, – оправдался Лок. – Я не рассчитывал, что ты приедешь так скоро. Мы ведь созванивались минут десять назад.

– Двадцать две, – поправила она. – Ключи.

– У меня в пальто.

Жаклин осмотрела его с головы до ног и обратно. Теплый вязанный свитер со снежинками, алый шарф, брюки с полосой и лаковые ботинки не по сезону.

– Пальто я не вижу, – заключила она.

Лок улыбнулся, приподняв палец, и надавил на кнопку лифта.

– Одно мгновение, начальник.

Спустился он далеко не через одно мгновение. Жаклин такое терпела с большим трудом.

– Прости – прости, – показался он, прихрамывая на одной ноге. – Кажется, что-то разбил, пока летел к тебе.

Девушка приняла ключи, заняла водительское сидение и поправила спинку кресла. Лок занял соседнее место, чем немало ее смутил. Она не заводила, выжидая его пояснений.

– Мне выйти? Просто я подумал… Ну раз уж мы начали дело вместе, то почему бы?.. Нет?

Выражение лица Жаклин не менялось. Лок втянул губы и открыл дверь, кивая своим мыслям.

– Просто я было подумал, что тебе станет интересно узнать, куда мы сейчас направляемся.

Он не спешил выходить, а Жаклин не спешила зажигать двигатель.

– Только пристегнись, ехать будем еще быстрее, – предупредила девушка, и Лок захлопнул дверь, сияя от счастья.

– Ты просто не представляешь, как я этому рад!

– Не представляю, – хмуро согласилась она.

– На меня навесили какие-то очередные бумаги. Разложить что-то так по каким-то там датам чьих-то там убийств… Куда веселее…

Жаклин вдавила педаль газа, и Лок буквально вошел в сидение. Снова он заговорил только когда привык и понял, что ниже скорости уже не будет.

– Мы едем в больницу, – начал пояснять он. – К Питеру Стетфорду. Муж первой жертвы.

– Он еще жив?

– Да, но на момент убийства был в тяжелом состоянии. Сейчас идет на поправку. О смерти жены еще ничего не знает.

– Почему никто ему об этом не сообщил? – удивилась Жаклин.

– Ну знаешь… О таких вещах рассказывать непросто.

– Молчание не воскресит его жену.

– Это, – старался подобрать верное слово Лок, – неэтично, наверное. Но если уж ты так вольно рассуждаешь, значит и сообщишь сама.

– Обычно я этим и занимаюсь.

Сколько Жаклин себя помнила, сообщать о смерти родственников всегда доверяли только ей. Она не понимала, почему никто на это не решается. Она не могла проникнуть в чувства тех, к кому обращалась, прочувствовать боль утраты. Она сообщала чистую новость, без намека на продолжение.

Жаклин выполняла свою работу и принималась за следующую. Ее было слишком много, чтобы придавать значение тому, чего исправить уже нельзя. Она знала, что ее утешения не вернут ни удушенных детей, ни застреленных родителей.

– Будь осторожнее со словами, – посоветовал юноша, когда Жаклин припарковалась на месте скорой помощи. – Жена была единственной его родственницей и близким человеком. Сегодня его выписывают. В себя он пришел только этой ночью. Поэтому постарайся не сообщать ему в лоб.

Питер Стетфорд сидел в зале ожидания в кресле – каталке, заполняя бумаги о выписке на коленях. На вид мужчине можно было дать далеко за шестьдесят, хотя по документам ему было только пятьдесят четыре. Выглядел он довольным, хотя и растерянным. Постоянно оглядывался, будто выжидая кого-то, и морщинистое лицо его подрагивало на каждый стук входной двери.

– Питер Стетфорд? – спросила у его спины Жаклин.

– Да? – развернул кресло он.

– Жаклин Врана, полиция Стокгольма.

Она обернулась на Лока, стоящего у автомата с кофе, и тот показал ей два больших пальца.

– Я не буду сообщать вам эту новость в лоб, так что если хотите, сперва можем побеседовать о чем-то отвлеченном.

– Какую новость? – открыл рот мужчина.

– О смерти вашей жены.

Она снова обернулась и повторила знак Лока одним пальцем, после чего встретила совсем состарившееся лицо. Мужчина уронил голову и закрыл глаза руками. Он издавал звуки похожие на кашель.

– Клиника не из дешевых, – вернулась к напарнику и забрала кофе она. – Из чего можно сделать вывод, что мужчина не беден.

– Он владелец большого пакета акций нескольких крупных компаний.

– Это должно нас как-то заинтересовать? Мы ведь уже знаем, что женщину убили не грабежа ради. Мужчина старше своей жены на двенадцать лет. С чем он сюда попал?

– С сердцем. У него постоянные проблемы с сердцем. Вообще-то он уже давно не жилец, но деньги творят чудеса. У него больше никого не осталось.

– А дети?

– Потомства они тоже не дали. Питер очень хилый с рождения. Настоящая рассада болезней. Чем он только не болел.

– Сколько слез в этом старике?

– Дай ему время, – улыбнулся Лок, заваривая вторую чашку кофе, но и ту забрала Жаклин.

– Когда? – выдавил старик.

– Около недели назад, – подскочил юноша. – Предположительно, ее убили.

– Да что там предполагать? – бросила Жаклин. – Так оно и есть. Ее сожгли заживо.

– Это может быть несчастным случаем, – попытался вставить Лок.

– Несчастный? – усмехнулась девушка. – Если только вообще возможно нечаянно примотать себя к дереву…

– Убийца еще не найден, – оборвал ее напарник. – Но мы над этим работаем.

– Я еду домой, – отер лицо старик. – Мне нужна помощь. Я думал, жена за мной приедет, а теперь…

– Мы вам поможем, – любезно кивнул Лок и принял бумаги. – Скажите адрес, и мы сами вас довезем.

– А служанки у вас разве нет? – удивилась Жаклин. – Я думала, человеку с вашими деньгами…

– Мы отвезем, – повторил напарник и повез кресло в сторону выхода. – Ваши вещи…

– Все при мне. Я ничего не успел забрать. Сердце прихватило внезапно, и я почти все время провел в коме, за время которой меня ни разу не навестили.

Голоса становились все тише, и, наконец, заглохли вовсе. Жаклин любовалась парком за окном, спокойным до мертвенности, зажгла сигарету и получила выговор проходящей мимо сестры.

Дом старика оказался самым роскошным из тех, что Жаклин когда-либо видела. Трехэтажный и полностью стеклянный, с бассейном на заднем крыльце и крыше, грандиозными комнатами, заполненными всевозможной техникой. Лок помог старику выбраться, усадил в кресло и довез до комнаты. Жаклин наблюдала за тем, как он переносит Питера на кровать, а сама, тем временем, расхаживала по апартаментам и разглядывала вещи, о применении которых даже не догадывалась.