Его рука скользнула к ее талии, тонкой и гибкой, потом к бедрам, которые своими изгибами точно созданы были для его рук. Живот у нее был мягкий и шелковистый, а пупок трогательно-маленький, как у ребенка. Он коснулся его языком и вкусил его сладость. И тут же потянулся губами к упругим рыжеватым завиткам, треугольником обрамлявшим ее женственность.

Изабелла вскрикнула и изогнулась навстречу ему, руками вцепившись в его плечи. Тело ее трепетало. Она пламенела в его объятиях, страстно желая полного слияния.

— Ангел… — прошептал Брэд. — Мой сладкий ангел…

Он поцеловал ее снова, медленно и глубоко; его язык двигался у нее во рту, а пальцы по ее напряженно ждущей плоти. Она задыхалась, чувствуя на себе его тяжесть, но просто тяжести ей уже было мало. Каждой клеточкой своего тела она хотела касаться его и чтобы он ее касался. Но она жаждала и большего, она желала… она хотела…

Секунда, и последние сомнения и преграды исчезли.

— Да, — прошептала она. — Да, милый!

Брэд видел ее глаза. Они были темные, а зрачки такие огромные, что радужная оболочка казалась лишь тонким колечком изумрудного цвета. Изабелла извивалась под ним, моля об освобождении, но еще более жаждал этого он сам. Его мускулы были так напряжены, что он дрожал, но все же не торопил момент соития. Он хотел бы ласкать ее вечно, но когда она снова задвигалась, нетерпеливо вздрагивая под ним, он понял, что ждать больше не должен.

Сквозь полуопущенные ресницы Изабелла видела, как, отпрянув, он раздевался. И в груди у нее что-то сжалось при виде его мужской красоты. Восторженно глядела Изабелла на его мощные руки и плечи, его широкую мускулистую грудь и узкие бедра, которые переходили в стройные сильные ноги.

Слегка заколебавшись, она протянула руку и коснулась его мужского естества.

Брэд застонал и схватил ее за руку.

— Не надо, — сказал он. — Я не вынесу этой сладкой муки… — Он поцеловал ее и коленом мягко раздвинул бедра. — Изабелла… — прошептал он и, когда глаза их встретились, приподнялся и с неторопливой уверенностью вошел в нее, чувствуя всю ее напряженность и трепетный пыл в ту минуту, когда ее тело принимало его.

А потом начал двигаться внутри нее плавными движениями, которые сразу привели ее на край высвобождения, но еще не позволяли перейти этот край. Она чувствовала напряжение в его мускулах, когда вцепилась в его плечи, ощущая его сладостную власть над собой.

— Да, Брэд, — всхлипнула она. — Да!..

И тут же выгнулась на постели и закричала. А Брэд откинул голову и взорвался внутри нее. И это было так ошеломляюще, что она и себя почувствовала взорвавшейся, словно разлетевшейся на тысячи блестящих кристаллических осколков, в каждом из которых сверкала любовь…

Брэд откатился в сторону, все еще держа Изабеллу в объятиях. Он чувствовал, как мускулы его расслабляются, как исчезают последние следы острого, почти болезненного наслаждения. Его бешено колотящееся сердце начало биться медленнее, а сам он стал ощущать и холод воздуха на своей влажной коже, и легкую шероховатость одеяла, скомканного под ним… и нежную мягкость женщины, лежащей в его объятиях.

Он приподнялся на локте и посмотрел на нее с изумлением и восхищением.

— Ангел!.. — прошептал он, но она не ответила.

Он улыбнулся: она заснула в его объятиях. Это было глупо, но осознание этого было ему приятно.

Как она прекрасна! Ее волосы разметались по подушке, точно потоки расплавленной меди, губы вспухли от его поцелуев, а лицо и грудь все еще несли на себе отблеск страсти.

Теперь она принадлежит ему.

Но как же ему вести себя с ней дальше?

Он вытащил руку из-под ее плеча. Изабелла вздохнула и повернулась на другой бок, но не проснулась. Он осторожно отбросил одеяло, встал и отправился в ванную. Встал под душ и позволил горячим струям бить в полную силу по его плечам.

Он не был склонен к сентиментальности и никогда не переоценивал секс. Даже если секс потрясающий, а он должен был признать, что это именно так. Изабелла была так необузданна, и при этом так невинна, что в какое-то мгновение ему даже показалось, что она никогда не была с мужчиной прежде.

— Черт побери! — Брэд резко выключил воду. Какими глупостями он занимается! Секс, который они испытали, был великолепен, лучше, чем он когда-либо знал. Но это был всего только секс и больше ничего. Через некоторое время он забудется, и все опять пойдет своим чередом.

Так и прежде бывало не раз.

Изабелла услышала за дверью шум, который производили струи душа, и вздохнула с облегчением. Она не думала, что ей так легко удастся обмануть Брэда, убедив его, что она спит, но если бы он попытался заключить ее опять в объятия, если бы сказал еще хоть одно ласковое, нежное слово…

Она вздохнула и закрыла глаза. Кто бы мог подумать, что любовь может дарить столько наслаждения! Несколько мгновений назад она была еще девственницей. Она знала, что в наше время это странно, почти смешно, но чтобы заниматься любовью с мужчиной, надо же что-нибудь к нему чувствовать. Нужно, чтобы хотелось разделить с ним все, что в тебе есть, все, чем ты можешь быть, а она раньше никогда не испытывала такой потребности.

Теперь же, после пережитых мгновений счастья, она чувствовала себя более беззащитной, более уязвимой, чем прежде. Одна часть ее существа жаждала оставаться здесь, дожидаясь, пока Брэд вернется в постель и снова заключит ее в объятия. А другая призывала встать и бежать от него.

Как могло это чудесное, только что пережитое ею ощущение оставить ее такой смущенной и растерянной? Несколько минут назад она лежала в объятиях Брэда и пылала от его прикосновений. А когда пламя погасло, и Изабелла затихла в его объятиях, она почувствовала и еще кое-что: к ней пришло ощущение надежности и защищенности, словно он отдал ей не только свою страсть, но и свою силу.

Конечно, это было не что иное, как умопомешательство, иллюзия, ведь Изабелла знала, что на самом деле все далеко не так. Какая тут может быть надежность и защищенность, когда мужчины остаются мужчинами, и в их обычае господствовать и повелевать!

Мужчины не защищают, они подавляют. Стоило только вспомнить, как Брэд командовал ею в последние двадцать четыре часа, превращая из независимой женщины в… в…

Изабелла села и удрученно покачала головой. Как можно было опуститься до такой глупой сентиментальности? Только потому, что Брэд был хорошим любовником? А он, несомненно, был хорошим любовником, яростным и неистовым, но в то же время нежным! Впрочем, почему бы ему и не быть таким? Женщины наверняка сами вешались на него, и у него, должно быть, были сотни возможностей, чтобы отточить все свои любовные приемы.

Боль пронзила ее сердце. Все, что он делал только что с ней, он делал и раньше. Хуже того, он будет проделывать это снова и снова с теми женщинами, которые последуют за ней. Все те удивительные тайные вещи, которым он научил ее, эти фантастические мгновения, которые они пережили вместе, могут достаться и другой.