— Люблю я тебя! — выдал вдруг Вадим.

Услышав эту простую фразу, Инна настолько растерялась, что даже после длительной паузы не нашлась с ответом. Что это было с его стороны — пустословие пьяного мужчины? Насколько Инна знала, за Вадимом не водилось такого греха, но прежде ей еще ни разу не доводилось и видеть его в таком состоянии, как теперь. Или пьяная шутка? Но чтобы он мог так с ней шутить, верилось в это с трудом.

А Вадим стоял, прислонившись к косяку, и молча наблюдал за ней из-под полуопущенных век. Непроницаемый в отличие от Инны, у которой, при желании, всегда все можно было прочитать на лице.

— Садись, ешь, а то снова остынет, — кивнула она ему наконец.

И, проскользнув мимо него, ушла в смежную комнату. Где включила телевизор и застыла перед ним, как изваяние, на диване, подобрав под себя ноги. Не осознавая, что показывают, да и вообще не видя экрана. «Люблю я тебя!» — продолжали звучать у нее в голове слова Вадима.

Ужинал он или нет, непонятно, потому что вскоре Ларичев тоже пришел в комнату и спросил, присаживаясь рядом:

— Что смотрим?

— Вот! — Инна указала на телевизор зажатым в руке пультом, не зная, что сказать.

— А…

Мужчина глянул на экран, увидев там, похоже, не больше, чем она. И снова повернулся к ней. Рука его скользнула по ноге девушки, от голени к колену. Инна, чувствуя на себе пристальный взгляд Вадима, потупилась, поднять на него глаза у нее не хватало сил. Сердце забилось быстро-быстро.

— Иннулька… — Нежно коснувшись ее лица рукой, он наклонился и все же поймал взгляд из-под трепетно опущенных ресниц. — Одно твое слово, и я уйду.

— Нет, — прошептала Инна, — не уходи. Останься, Вадим!

Трель дверного звонка заставила Инну вздрогнуть всем телом. Резко оглянувшись, она посмотрела на часы — полтретьего ночи. Кого могло принести в такой час? Валерку Зорина? Значит, опять что-то случилось?! От этой мысли, особенно учитывая, в каком виде и когда вернулся Вадим, Инне едва не стало плохо. Поднявшись с дивана при свете экрана телевизора, все еще работающего, девушка на цыпочках подошла к двери:

— Кто там?

— Инночка, открой, это я, Петр Иваныч.

Она поспешно отперла замок, испуганно глянула на своего доброго соседа, явившегося к ней, судя по одежде, прямо с улицы:

— Что произошло?

— А ты не знаешь? — спросил мужчина, переступая порог. — Я на минутку. Увидел с улицы в окно, что у вас телевизор работает, и решил заскочить, узнать, как дела. Где Вадька? Как он? Самое главное, со спиной у него все нормально?

— Нормально. Спит. — Взмахом руки Инна указала на дверь комнаты Ларичева. — Он что, очень вам сейчас нужен?

— Да нет. Значит, ты ничего не знаешь… — понял Петр Иваныч. — Вадька ничего не сказал?

Инна отрицательно помотала головой.

— Он ведь человека сегодня спас. Вытащил из реки.

— Как?! — ахнула Инна. Все-таки не зря ей, оказывается, было так тревожно весь вечер.

— Они ехали несколькими машинами с дальней засеки, с той, которая за Медной речкой, — спеша поделиться новостью, стал рассказывать Петр Иваныч. — Николай — ты ведь знаешь его? — ехал первым, Вадька за ним.

Инна машинально кивнула. Как ей, фельдшеру, не знать Николая, подвижного, как мальчик, примерного отца троих детей, нередко приходившего с каким-нибудь из них на прием? Но продолжала слушать, стараясь не пропустить ни слова.

— Когда Коля поехал через речку по мосту, опора под ним обвалилась. Неизвестно еще почему, это дело потом отдельно разбирать будем. Мост сразу перекосило, и машина, как была, вместе с лесом, проломила перила, съехала вниз и рухнула в воду на самой середине реки. А там, в том месте, глубина такая, что лесовоз накрыло с макушкой. Вадька, как увидел это, сразу выскочил из своей машины, прыгнул за ним. Успел пролезть в кабину — Колька без сознания был — и вытащить его на свет божий, прежде чем он захлебнулся.

— А Коля сейчас где? — вспомнив о своих профессиональных обязанностях, встрепенулась Инна.

— Его на «Скорой» в город отправили. Мужики ведь оказались отрезаны от поселка рекой после того, как мост обвалился, так что сразу сообразили: быстрее к ним тот транспорт доберется, который выедет из города, по объездной дороге. Ну и позвонили, двинули на одном лесовозе навстречу. В общем, Кольку отправили. Я туда уже перезванивал, с ним все хорошо, завтра домой вернется. А Вадька так и вообще отказался ехать в больницу. Ну, мужики и не настаивали. Напоили его только, чтоб отогрелся, и скинулись, во что ему переодеться. Правда, и сами, паразиты, хряпнули за компанию! Машины так и остались за рекой, придется теперь завтра за ними… — вздохнул Петр Иваныч.

Несмотря на свой солидный, ближе к восьмидесяти, возраст, он оставался очень энергичным человеком. В свое время мужчина занимал в поселке какую-то довольно высокую руководящую должность, а теперь заведовал гаражами.

— Эх, взгреть бы того, у кого с собой самогонка в кабине была! — сокрушался сосед. — Да как это сделаешь, если выпивка так кстати пришлась? Но это я уже что-то отвлекся, — перебил сам себя Петр Иваныч. — Так с Вадькой все в порядке?

— Да, да, — заверила Инна.

— Ну, тогда спокойной ночи.

Согласно кивнув, мол, и вам спокойной, она закрыла за дверь. И остановилась у косяка, почти как вернувшийся сегодня Вадим.

Значит, вот что за пьяный кутеж был — со смертельно опасным прыжком в ледяную воду перед ним! Конечно, Вадим бросился спасать водителя упавшей в реку машины без лишних раздумий, иначе бы вспомнил про висящий у него на поясе телефон и успел бы его снять. Естественно, он не мог ей позвонить, ведь мобильный лежал где-то на дне.

Инна глубоко, с облегчением вздохнула — мерзкий червячок сомнений, глодавший ее в последние дни, наконец-то был с позором изгнан. Ведь совершенно ясно: Вадим, где бы он ни был в ту роковую ночь, никаким боком не причастен к убийству бабы Клавы. Потому что человек, способный рискнуть своей жизнью ради спасения другого, просто неспособен убить! Интересно, что теперь скажет Валерка?

Охваченная эйфорией, Инна едва не рассмеялась от этой мысли. А потом закусила губу, думая уже совсем о другом, не менее для нее важном. О том, о чем размышляла, сидя без сна перед телевизором, до того момента, как в дверь позвонил Петр Иваныч. «Люблю я тебя!» — сказал ей сегодня Вадим. А потом в экстазе прошептал на ухо: «Девочка моя! Вымолил я тебя у бога!» Инна нисколько не жалела о том, что сегодня произошло. Напротив, заранее была согласна на все. Но ей очень хотелось знать, к кому именно были обращены эти слова Ларичева? Кому на самом деле этой ночью дарил свои ласки Вадим? Ей ли — или по-прежнему своей Ларисе?

— Здравствуй, герой, — кивнула Инна утром появившемуся из своей комнаты Вадиму.

— Иннулька, ты что? — смешался тот от такого приветствия.