– Я не хочу больше говорить. Я передумал. Извини.

– Ты уже достаточно сказал, проклятый стукач. – Голос МакГлейда стал злым, угрожающим. – Барри знал, что ты попытаешься вывернуться. Он послал меня позаботиться о тебе.

Рашло издал странный звук, нечто среднее между всхлипом и криком.

– Оставь меня в покое!

– Барри не может оставить тебя в живых.

– Мне очень жаль! Передай ему, что мне жаль!

– Кому передать? Ну? Говори!

– Фуллеру! Скажи ему, что я никогда его не предам!

– Заберите его оттуда, – сказала я Эрбу, снимая трубку телефона. Предстояло найти Барри Фуллера – и как можно быстрее.

До того, как кто-нибудь еще не погибнет.

Барри Фуллер едет по Ирвинг Парк-роуд. Он не на службе, одет в гражданское и находится за рулем своего внедорожника.

Голова болит ужасно.

Утро началось плохо. Холли, его проклятая жена, опять завела что-то про новые занавески в гостиной. Он сказал ей несколько раз, чтобы она купила новые, если ее бесят эти, но она все не затыкалась. В конце концов ему пришлось уехать, иначе он разделал бы ее прямо на месте.

Нужен заменитель, немедленно. Обычно он заглядывал в участок и по компьютеру находил живущих поблизости проституток. Но на сей раз боль была жуткой, ослепляющей, и ему срочно требовалось средство от нее.

К счастью, на улицах полно материала.

Он замечает женщину на пробежке. Молодая, симпатичная. Следует за ней целый квартал, но она теряется в толпе.

Другая женщина. Деловой костюм. Туфли на высоких каблуках. Он едет рядом, раздумывая, как схватить ее. Женщина заходит в кофейню.

Фуллер беспокойно ерзает на сиденье, потеет, хотя кондиционер включен на полную мощность. Потом сворачивает в аллею и ищет, ищет.

Находит.

Она выходит из задней двери здания. Двадцать с чем-то лет, одета в широкую футболку поверх бикини, на ногах – шлепанцы. Наверное, собирается на пляж Оук-стрит, в нескольких кварталах отсюда.

Он резко жмет на газ и бьет ее машиной сзади.

Она отскакивает от переднего бампера и, проехав по тротуару, остается лежать ничком. Фуллер нажимает на ручной тормоз и выскакивает из машины.

– О боже! Как вы? – На случай, если кто-то видит. Но вроде бы никого нет.

Женщина плачет. Она в крови, на руках и лице ссадины.

– Вам срочно нужно в больницу.

Он тащит ее в машину и затем быстро выбирается на проезжую часть.

– Что случилось? – стонет она.

Фуллер бьет ее. Еще. И еще раз.

Она безвольно лежит на сиденье.

Он сворачивает налево, на Кларк-стрит, затем на кладбище Грейсленд. Это одно из самых больших и самых старых кладбищ Чикаго, оно занимает целый квартал. За кладбищенскими воротами маячат лишь несколько человек – на улице очень жарко.

– Нам повезло, – говорит Фуллер. – Здесь убийственно тихо.

Кладбище засажено зеленой травой, содержится в чистоте и порядке. Извилистые дорожки, обсаженные кустами, столетние дубы. В некоторых местах кладбище похоже на природный заповедник.

И сколько угодно места для уединения.

Он въезжает на дальнюю стоянку и паркует машину неподалеку от большого каменного монумента над могилой миллионера Маршалла Филда. Вытаскивает женщину из машины, несет за могильный камень. Ярость нарастает, в голове страшно гудит, зубы сжаты так, что крошится эмаль.

Фуллер отрывается на ней, без оружия, не проверив, есть ли вокруг люди, не надев перчаток, лежащих специально для этой цели в кармане джинсов. Бьет, рвет, царапает, рычит, потеет.

Перед глазами – словно фейерверк, утоляющий боль, очищающий мозг.

Когда марево перед глазами исчезает, Фуллер с удивлением замечает, что каким-то образом оторвал женщине руку.

Это впечатляет. Для этого нужна недюжинная физическая сила.

Он моргает, озирается. Все спокойно. Единственный свидетель – зеленая статуя, венчающая монумент Филда. Запах меди примешивается к запаху зелени.

Трава вокруг, его одежда – все пропитано кровью. Фуллер думает, что женщина, возможно, еще жива, хочет проверить ее пульс, но останавливается, увидев, что ее шея выкручена на сто восемьдесят градусов.

Он возвращается к грузовику, открывает багажник. Вытаскивает большой лист клеенки, рулон клейкой ленты, галлон жидкости для удаления пятен и спортивную сумку.

Понадобилась целая бутылка, чтобы оттереть красные пятна и разводы с кожи, после этого Фуллер насухо вытерся своими носками. Все это он заворачивает потом в клеенку – вместе с девушкой, ее рукой и его рубашкой, носками, туфлями и джинсами.

Его рабочая одежда – в сумке. От нее несет потом, но он надевает ее.

Фуллер загружает большой сверток в багажник, садится за руль и покидает кладбище.

Боли нет.

Проезжая по Халстед, он звонит Рашло.

Трубку никто не берет.

Тревожный признак. Рашло всегда берет трубку. Это часть их договора. Он разворачивает машину, направляясь на Гранд-авеню, к «Бюро ритуальных услуг Рашло».

Еще одна попытка дозвониться.

Ничего.

Фуллер в волнении грызет ноготь, на зубах остается привкус пятновыводителя. Неужели они уже нашли Рашло? Что, если нашли?

Рашло не заговорит. В этом он уверен. Деррик слишком его боится.

Но это может быть и неважным. Если Рашло накрыли до того, как он уничтожил следы, то найдут улики. Волосы. Слюну. Уши.

Серьги Дэниелс.

Он велел Рашло вытереть их начисто. Успел ли тот это сделать?

Волнение Фуллера растет.

Он снова звонит Рашло. Ответа нет.

Он сворачивает на Гранд-авеню. Повсюду копы.

Фуллер тут же делает разворот, топит педаль газа и, визжа шинами, быстро отрывается от копов. В багажнике перекатывается и бьется о стенки тело.

Все кончено. Пора убираться из страны.

Банк, где Фуллер хранит деньги, в десяти минутах езды. Он останавливается у обочины, забегает в холл. Охранник останавливает его.

– Извините, сэр, сюда нельзя входить без обуви.

Фуллер смотрит вниз, на свои босые ноги, замечает следы запекшейся крови под ногтями. Он достает из кармана бумажник и показывает значок.

– Я на задании. Скройся отсюда, пока я не накидал тебе прямо здесь.

Охранник холодно смотрит на него, но все же отходит. Фуллер при помощи значка быстро добирается до кассира.