– Он не отходит от тебя, с тех пор как ты оказалась здесь, Джек. Он как Лэсси, ну помнишь сериал про ту верную добрую собаку?

– А как расследование? – пробормотала я. Мне не хотелось разговаривать о Лэтеме.

– В машине Фуллера мы нашли труп. Завернут в пластик, повсюду его отпечатки, хотя теперь это не имеет особого значения. Прокурор штата занят делами об убийстве двух других женщин – Айлин Хаттон и Дэви МакКормик, плюс Эндрюсы.

– А?

– Угу, да. Ты же не знала. Дилер и его мать. Оба застрелены. Свидетели видели крупного белого мужчину, выходящего из дома. Фуллер совершал одну ошибку за другой, будто бы явно хотел, чтобы его поймали.

Я глубоко вздохнула, почувствовав запах спирта и йода. Рука чесалась там, где была воткнута капельница, я почесала ее чуть повыше. Живот болел, не изнутри, как при язве, а снаружи, как будто меня избили. Я спустила простыню и заглянула под больничный халат. Эрб внимательно разглядывал ботинки, пока я исследовала большую повязку на животе.

После этого я поняла, что мне срочно нужно в туалет, и я умудрилась сесть на постели, спустив ноги на холодный пол.

– Ты куда это собралась?

– В уборную.

– Мне кажется, тебе не следует пока двигаться.

– Предпочитаешь сложить руки чашечкой и подержать их, пока я пописаю?

Эрб помог мне добраться до уборной.

Поднявшись с унитаза, я почувствовала головокружение, пришлось некоторое время постоять, держась за раковину, пока комната не перестала кружиться. Женщина в зеркале выглядела ужасно. Прическа – вообще кошмар. Лицо, с которого стерли макияж, выдавало возраст и усталость. Кожа была бледной, прямо как у подружек Деррика Рашло.

Естественно, мне «повезло»: когда я вышла из уборной в таком виде, в коридоре стоял мой парень.

На его лице была улыбка, которую только из милости я бы не стала называть идиотской, а в руках еще одна композиция из цветов, на сей раз поставленных в кофейную кружку с нарисованной на ней радугой.

– Привет, Джек. Ты здорово выглядишь.

Я поняла, что он говорит это совершенно серьезно.

То ли из-за таблеток, то ли из-за боли, но я разрыдалась прямо там. Он нежно придерживал меня, стараясь не причинять боли. Но я крепче прижалась к нему, не желая его отпускать.

– Я так счастлив, что с тобой все в порядке, Джек. Извини, что я тебе не перезвонил. Я тебя люблю.

Я хлюпала носом, пачкая его пальто.

– Я тоже тебя люблю, Лэтем. Я тоже тебя люблю.

Рекордно жаркое лето закончилось, наступили первые осенние холода. За три коротких месяца температура понизилась до десяти градусов. Это подтверждало мою мысль о том, что жить на Среднем Западе было бы гораздо лучше, находись он на шестьсот миль южнее.

Морозное утро вторника. Мистер Фрискис занят обдиранием тыквы, которую Лэтем купил на прошлой неделе. Кот не очень-то привязался ко мне, но по крайней мере и не нападал на меня. Больше похоже на договор о ненападении, чем на дружбу, но я все равно была рада его присутствию. Эти двенадцать недель были тяжелыми. Я еще не вернулась на работу, и хотя у меня был самый внимательный, терпеливый и понимающий парень на всем Северном полушарии, я чувствовала, что схожу с ума. – Хочешь молока, кот?

Мистер Фрискис прекратил атаковать вторгшееся в его жизнь растение и посмотрел на меня. Я отправилась к холодильнику, нашла нежирное молоко и налила немного в миску. Кот подождал, пока я отойду на безопасное расстояние, и начал лакать.

Я зевнула и потрясла головой, чтобы отогнать сонливость. Я каждую ночь принимала снотворное, и с утра все плыло у меня перед глазами.

Я снова зевнула, думая о том, хочется ли мне есть и когда же я ела в последний раз. Обедала вчера. Съели с Лэтемом по небольшому кусочку пиццы. Остатки лежали в холодильнике, но холодная пицца не очень-то подходила для завтрака. Я было подумала, а не сделать ли мне еще яичницу, но отбросила эту идею как неосуществимую, медленно дотащилась до спальни и забралась в постель.

Взяла пульт от телевизора. Положила обратно. Снова взяла.

Зря. Включился пятый канал. Шла передача о деле Фуллера и готовящемся судебном процессе. Я выключила телевизор и уставилась в потолок, стараясь отогнать непрошеные мысли.

Но они все равно лезли в голову.

– Я знаю, – сказала я вслух. – Нужно было сразу спустить курок.

Мне нравилось представлять, что я говорю это Холли Фуллер. Я от всей души хотела бы видеть ее всякий раз, как закрывала глаза или когда мне удавалось немного поспать.

Но на самом деле я с трудом могла вспомнить, как она выглядела. Вместо ее лица я видела свое.

Не надо быть психиатром, чтобы понять, что все это значит. Когда Холли погибла на моих глазах, я сильно разочаровалась в себе.

Тяжело быть своим собственным злым критиком. Кто-то постучал в дверь.

– Ты откроешь? – спросила я кота.

Кот не ответил, поэтому я завязала халат, с трудом заставила себя вылезти из постели и направилась к двери. В глазок я увидела улыбающееся лицо матери.

– Мама!

Когда я обняла ее, то снова почувствовала себя маленькой девочкой, хотя теперь я была на голову выше матери. Я уткнулась носом в ее плечо, чувствуя запах дезодоранта, которым она пользовалась уже сорок лет. На ней был пушистый свитер с высоким воротом, мешковатые джинсы, в руке алюминиевая трость.

– Жаклин, милая, как я рада тебя видеть!

– Почему ты не предупредила, что приедешь?

– Мы хотели сделать тебе сюрприз.

Я моргнула:

– Мы?

– Привет, Джек.

Услыхав этот голос, я невольно задержала дыхание. Отойдя от матери, я уставилась на человека, стоявшего рядом с ней и державшего красную розу.

– Привет, Алан.

Мой бывший муж по-мальчишески улыбнулся мне. Прошедшие десять лет не сильно изменили его. У него все еще были густые светлые волосы, подтянутая фигура. Морщин вокруг глаз и рта, по-моему, прибавилось, но выглядел он почти так же, как в тот день, когда он покинул меня.

– Алан любезно согласился помочь мне добраться из аэропорта. Мы задумали эту поездку еще две недели назад.

Я завязала пояс потуже и заговорила с матерью, не отводя взгляда от бывшего мужа.

– Мам, может, все же стоило предупредить меня?

– Чепуха. Ты бы сказала «нет».

– Мам…

– Мы взрослые женщины, Жаклин. Я не думала, что это будет проблемой. Ну, так как, ты собираешься пригласить нас войти или нам разбить лагерь в коридоре?

Алан поднял брови, все еще улыбаясь. Вместо ответа я повернулась к нему спиной и направилась в комнату.