— Простите, — вздохнула Констанс, — я не хотела напоминать вам о том времени. Я только хотела сказать, что девочкой вам пришлось многое пережить… как и моему сыну.

Мередит проглотила комок и едва посмела взглянуть на леди Кармайкл, глаза которой стали отстраненными и затуманились слезами.

— Отец Тристана был с ним суров, но когда его не стало, Тристану пришлось забыть о беззаботных денечках, которые могли бы быть у молодого человека. Вскоре умер Эдмунд. Тристан знает, что такое утраты. Как и вы. — Ее глаза остановились на Мередит с явным намерением сказать что-то важное. — Может быть, вместе вы сможете найти средство, исцеляющее старые раны. Я наблюдала за вами, когда вы оказывались вместе. Мое сердце радовалось.

— Миледи, — сказала Мередит, стараясь дышать ровно.

Констанс жестом остановила ее:

— Я понимаю, что это не мое дело. И обычно в качестве свахи я стараюсь действовать незаметно.

Несмотря на потрясение, вызванное словами леди Кармайкл, Мередит не смогла удержаться от улыбки.

— Я вижу, вам смешно, — поддразнила ее Констанс. Мередит заулыбалась шире:

— Вы очень любите своего сына.

Улыбка на лице Констанс увяла, и она подтвердила предположение Мередит:

— Да, люблю. И вижу, что между вами что-то происходит, но каждый из вас сохраняет дистанцию, — с сожалением отметила леди Кармайкл.

Мередит вскочила на ноги и отошла. Ее руки дрожали, сердце стучало. Констанс Арчер могла бы прекрасно вести допрос, учитывая, какое действие она оказала на Мередит: та чувствовала себя беспомощной. Неспособной сопротивляться.

— Мне, конечно, нравится ваш сын и всегда нравился. Но если вы усматриваете в этом нечто большее, чем дружбу, то это лишь плод вашего воображения.

Леди Кармайкл тоже поднялась.

— Вовсе нет. Я знаю Тристана. После смерти брата он не жил, а мучился. Ничто не могло вырвать его из мрака, в который он погрузился.

Мередит хотелось закрыть уши, не слышать, как Констанс принимает желаемое за действительное. В первый раз в жизни она пожалела, что не может слушать, оставив в стороне свою специальную подготовку, без опасений и подозрений.

Констанс продолжала, не догадываясь о борьбе, разыгравшейся в сердце Мередит.

— С тех пор как он встретил вас в Лондоне, в его глазах появился свет, которого я не видела очень давно, — радостно говорила она. — Это не мое воображение, это на самом деле так. И я думаю, что если бы вы решились, вы с ним могли бы быть счастливы.

Мередит медленно повернулась к леди Кармайкл. Все в сердечной манере поведения этой женщины говорило, что она абсолютно искренна, что она действительно надеется на то, о чем говорит. Констанс хотела верить, что ее сын в конце концов обретет сказочное счастье.

Hо с каждым днем Мередит находила все больше улик, которые не позволяли надеяться на счастье Тристана. Ни с ней. Ни с любой другой женщиной. Она испытывала огромное желание подготовить Констанс к удару, который ее ожидает.

Если быть до конца честной, иногда ей хотелось предупредить Тристана. Изменить своему долгу, чтобы спасти его.

— Я очень признательна вам за то, что вы заботитесь обо мне, о моем счастье, — запинаясь, заговорила Мередит. — Ваша доброта трогает меня гораздо больше, чем вы могли бы подумать, но…

Леди Кармайкл подняла руку, останавливая ее.

— Это не мое дело, я знаю. Я только хотела сказать то, что думаю, но больше я не буду вмешиваться. Вы и мой сын сами должны разобраться, что с вами происходит. — Она протянула руку, чтобы погладить Мередит по щеке, и лицо ее стало очень мягким. — Вы были такой славной девочкой. И стали такой прелестной молодой женщиной.

— Благодарю вас, миледи, — с трудом выдохнула Мередит.

Констанс отстранилась, и исходившая от нее магическая сила исчезла. Теперь, когда Мередит смогла перевести дух, она взглянула на свою собеседницу. Ей хотелось выскочить из комнаты и сбросить с себя чувства, вызванные Констанс, но она не могла этого сделать.

— Могу я спросить, хорошо ли вы знаете мистера Девлина? — решилась Мередит, стараясь говорить без нажима и не выдать смятения чувств.

Леди Кармайкл подняла голову.

— Боюсь, не очень. У Тристана много друзей в Лондоне, которых я не знаю. — Тень пробежала по ее лицу. — Больше, чем когда-либо раньше. Мистер Девлин один из них. Кажется, симпатичный человек.

Мередит всмотрелась в лицо собеседницы. Несмотря на надлежащую вежливую оценку, когда Констанс заговорила о Девлине, выражение глаз у нее стало другим, губы сжались. Мередит не сомневалась, что леди Кармайкл ничего не знает о деятельности Девлина. Если Констанс испытывает к нему неприязнь, то она порождена только интуицией.

— Я потому спрашиваю, что слышала, будто у вашего сына с ним общий бизнес, а я всегда интересуюсь новыми возможностями вложения средств, — произнесла Мередит.

Констанс засияла.

— У моего сына талант бизнесмена, — сказала она. — Посмотрите, насколько лучше пошли дела в Кармайкле с тех пор, как он стал маркизом. Если вы интересуетесь инвестициями, он, несомненно, будет вам полезен.

— И он никому не поручает вести дела? — уточнила Мередит.

— Насколько я знаю, нет, — ответила леди Кармайкл. — То есть ему помогает Филипп Баркли, но Тристан гордится тем, что всегда сам вникает во все тонкости управления имениями и коммерции.

Мередит почувствовала, как внутри у нее все скрутило, хотя Констанс только подтвердила факты, уже известные ей. Не было никакого человека, который бы, оставаясь в тени, манипулировал Тристаном или злоупотреблял его доверием.

Скрыв разочарование, Мередит сказала:

— Прошу меня извинить. Мне нужно успеть кое-что сделать перед ужином и сегодняшним балом.

— Разумеется. — Леди Кармайкл кивнула. — Спасибо, что вы посидели со мной и отвлекли старую женщину от грустных мыслей.

Мередит с улыбкой выскользнула из комнаты. Закрыв за собой дверь, она прислонилась к стене, не в силах вздохнуть. Мысленно возвращаясь к разговору, она не могла не терзаться, зная, что ничто не сравнится с болью, которую она причинит собранными уликами.

Она погубит эту семью. Констанс будет убита. Имя Арчеров навсегда покроется позором. Тристана в лучшем случае сошлют на каторгу в Австралию… а в худшем… Она вздрогнула и отказалась додумать мысль до конца. Это было бы страшно.

Но идя по коридору, она осознавала, что есть еще один человек, который пострадает в результате ее расследования.

Она сама.

Мередит небезразлична эта семья. Уничтожив Тристана, она расстанется со своими надеждами, ей придется только терзаться мыслями, что она погубила его.

— Сегодня на маскараде, — шептала она, направляясь к лестнице, чтобы выйти на свежий воздух.