Выкинула из своей жизни как ненужную вещь…

Ксения чуть не заплакала. Слова Саши задели за живое. Ее тоже сегодня «выкинули как ненужную вещь». Без объяснений. Сюрпризом. И пусть то, что связывало ее с Денисом, большей частью жило только в ее мечтах, все равно душа болела так, словно лезвием провели – медленно, продирающе, до нервов.

– Ксюш…

Она больше не могла терпеть эту муку. Не хотела слышать слова, взывающие к ее совести. Как будто она в чем-то провинилась. А может, так и есть? Может, поэтому Денис с ней так поступил? Может, ей это все в наказание? Чтобы на своей шкуре прочувствовала то, что чувствует Влад? Судьба в лице Воронова пинком возвращает ее туда, где ее место? Чтобы не смела мечтать… Вот только от понимания этого хотелось на стену лезть. Или в уголок забиться. И чтобы про нее все забыли. Навсегда.

– Хорошо, я поеду, – сдалась Ксения. Она готова была пообещать что угодно, лишь бы Воронов ушел, позволил ей пережить свое горе в одиночестве.

– Мы соберем ему посылку. Ты приготовь то, что вам с сыном понадобится на трое суток. Я закажу билет на самолет. С тобой поедет наш опер Дима, как в прошлый раз.

– Хорошо, – машинально кивала девушка, усиленно пытаясь не разрыдаться. Фраза про трое суток еще больше подлила масла в огонь, и она вцепилась пальцами в край футболки. Это же много! Это очень много! Это бесконечно долго!

– Собрались?

Приветливо улыбнувшись, Юля с детьми вошла в квартиру Ксении. Как и обещала, она принесла с собой дорожную аптечку с лекарствами для Дениса. Мало ли что может произойти с малышом на изолированной территории – от простого расстройства желудка до банальной температуры.

Уже с порога девушка заметила подавленное настроение Ксении. Она была совсем не похожа на ту, которая едет на долгожданное свидание с любимым мужем. Потухший взгляд и какой-то серый цвет лица всерьез обеспокоил Сашину жену.

– Ты себя хорошо чувствуешь? Может, стоит отложить поездку?

– Я просто ночью плохо спала, – бесцветным голосом объяснила Ксения. – Все нормально.

Она подошла к окну и отрешенно уставилась вдаль сквозь прозрачные шторы. Кинула беглый взгляд на Данила, примостившегося у спящего в кроватке сына, и вновь замерла неподвижно у окна.

Юля почувствовала себя неуютно, лишней. Словно вокруг Ксении образовался невидимый купол, отделивший ее от всех остальных. Не нужен ей никто. Она находилась в каком-то своем параллельном мирке, далеко отсюда, глубоко в своих переживаниях.

С дочкой на руках Юля обошла Ксюшу и, понаблюдав несколько секунд за ее напряженным, безрадостным выражением лица, вынесла свой вердикт:

– Ты не хочешь ехать. Ты не любишь Влада, ведь так?

Девушка покосилась на нее, но ничего не сказала. Лишь губы едва заметно дрогнули.

– Да, ты его не любишь, – задумчиво произнесла Юля, растягивая слова, вспоминая их прежний разговор и делая из этого определенные выводы. – И ехать ты не хочешь, – внезапно ее озарило: – Тебя Саша заставляет, да? По просьбе Влада? Или сам?

Ксения упрямо смотрела вперед, не говоря ни слова, а у Юли сердце забилось быстрее. Снова за спиной замаячил призрак того Саши, которого она знала прежде. Это дома он, белый и пушистый, где ему никто не перечит, потому что и спорить-то им не о чем. А ведь если ему поперек пойти, то он может быть очень и очень жестким.

– Но не с Ксюшей же! – отмахнулась Юля от своих бредовых мыслей, а вслух предложила: – Хочешь, я с ним поговорю? – почему-то искренне веря, что сможет повлиять на мужа.

Ксюшины глаза загорелись надеждой, но неожиданная трель дверного звонка резко их погасила. Юля, видя, что хозяйка не двигается с места, не собирается открывать, сама пошла в прихожую.

– Мне нужно с тобой поговорить. Срочно, – оглянувшись через плечо в сторону зала, быстро прошептала она мужу и увела его на кухню.

Затворила за собой дверь и, поудобнее устроив Полину на руках, взглянула Саше в глаза.

– Я по поводу Ксюши… Она не хочет ехать, и я думаю, что…

– Юль, это не обсуждается, – Воронов кинул взгляд на часы над кухонным столом за спиной у жены. – Ехать пора, а то опоздаем, – он взялся за ручку двери. – Дима приедет сразу в аэропорт.

– Саш, подожди, это важно!

– Юль, давай дома, а? – он уже собрался было выходить, но вдруг снова прикрыл дверь и, повернувшись к жене, нахмурился, спросил недовольным, грубоватым тоном, какой Юля у него прежде никогда не слышала: – Чего ты всполошилась-то? – и раздражение в немигающих, пронзающих насквозь глазах.

– Она не хочет ехать! – медленно, с расстановкой повторила девушка.

– У нее там муж! – наклонился к ней Саша, повышая голос.

– Она его не любит! – повысила голос и Юля, смело встречая его тяжелый взгляд.

– И?!

Воронов нагнулся еще ниже, но она не отступила.

– Ты бы Вику отправил к нелюбимому мужу в тюрьму?! – спросила громко, отчаянно, уже не замечая внутренней дрожи, пробравшей с головы до пят под его темнеющим взглядом.

– А при чем тут Вика? – зашипел Саша, максимально сокращая между ними расстояние, практически нависая над женой, заставляя ее непроизвольно попятиться.

– Ты же говорил, что она для тебя как Вика, – на этот раз спокойнее произнесла Юля, прижимая к себе дочку, которая из-за необычно громких и резких реплик родителей начала хныкать, выворачиваться из рук матери. – Как сестра.

Воронов перевел взгляд на стену за спиной жены, невидяще, исподлобья мазнул вокруг. Снова посмотрел на жену, на дочь и, больше не говоря ни слова, развернулся, открыл дверь кухни. Хотел уйти быстро, но пришлось затормозить – почти на самом пороге стояла Ксения, с опаской вслушиваясь в то, что происходило за закрытой дверью.

Она не хотела подслушивать. Пошла по инерции за Юлей, когда та отправилась открывать мужу дверь, а потом до нее долетели обрывочные фразы из-за запертой двери кухни, и ей стало страшно – когда-то похожий разговор Влада и Лены за закрытой дверью закончился плачевно – поэтому она медленно, шаг за шагом двинулась к кухне.

Мужчина смерил Ксению мрачным взглядом и, обойдя вокруг, подхватил приготовленный заранее чемодан, кинул в воздух, конкретно ни к кому не обращаясь:

– Я на улице жду.

Юля смотрела виновато. И Ксюше пообещала помочь – не помогла, и с мужем чуть не поругалась. На душе было неприятно еще и оттого, что невольно напомнила Саше про его застарелую боль. Напомнила при постороннем человеке. Где-то в груди сердечко екнуло – вечером дома предстоит разговор.

– Юль, не нужно, – попросила Ксения. – Я не хочу, чтобы вы из-за меня ссорились.

Ссоры ни к чему хорошему не приведут. Лучше смолчать. Сделать вид, что ничего не произошло. Сама виновата, надо было прислушаться к словам Юлиного мужа еще тогда. Ответила бы хоть на один звонок и не пришлось бы сейчас никуда ехать. Очевиднее некуда.