как странный лес снова заступил им дорогу. Тропа бесследно исчезла, а ветви деревьев и кустарников цеплялись за одежду, словно хотели остановить незваных гостей.

— Да что же это такое! — рассердился Нейл.

Риуга зябко поёжился. Ему показалось, что в лесу стало намного холоднее, чем тогда, когда они только вошли под его своды. Нейл в это время выхватил свою саблю и размахнулся, чтобы разрубить одну из лиан, обвившую его руку. Однако сабля соскользнула с лианы, на глазах покрывшейся льдом.

— Что за чёрт! — выругался Нейл.

Риуга в изумлении смотрел на лес, который покрывался снегом, индевел, обволакивая путников своим ледяным панцирем.

— Риуга, что ты стоишь, как столб! Быстрее! Иначе замёрзнем тут насмерть! — кричал Нейл, вырываясь из объятий лианы.

Риуга согласно кивнул, но тут с верхних ветвей деревьев на них посыпались осколки сосулек. Они были такими острыми и твёрдыми, что один такой осколок поранил бок лошади, на которой сидел Риуга. Несчастное животное испуганно заржало и начало брыкаться. Риуга едва усидел верхом.

Нейл продолжал отчаянно чертыхаться и нелепо размахивать саблей. Его лошадь тяжело переступала с ноги на ногу, и Риуга заметил, что земля покрылась высокими снежными сугробами.

Теряя направление, путники ломились сквозь враждебные заросли. Оттуда то и дело выстреливали сосульки и замороженные ветви. От потных лошадиных тел валил пар. Наступала ночь, и им совсем не улыбалось остаться в этом заколдованном лесу в темноте.

А лес не хотел отпускать свою добычу. Деревья скрипели, а потом застонали, как живые существа. Вдобавок неизвестно откуда налетел пронизывающий ветер, который выл, словно призрак на погосте.

Нейл и Риуга отчаянно рубились с деревьями и кустарниками, уклонялись от тяжёлых ледышек, летевших со всех сторон. Усидеть на лошади стало задачей, достойной Геркулеса. И Нейл в конце концов не удержал равновесия и полетел прямо под копыта своему скакуну. Конь шарахнулся в сторону, таща по снегу своего наездника. Однако верный Риуга не растерялся и перерубил стремена, освободив Нейла.

Конь, почувствовав свободу, рванулся невесть куда, увязая в сугробах по самое брюхо. Что удивило Риугу, так это то, что лес пропустил лошадь и дал ей беспрепятственно ускакать. По мере того, как конь удалялся от своих хозяев, бег его становился всё легче, сугробы расступались с его дороги, ветви прекращали бесчинствовать…

От этих наблюдений Риугу оторвал придушенный вопль, донёсшийся откуда-то снизу. Повернув голову, он с ужасом увидел, что за считанные мгновения Нейла поглотил снег. Из сугроба виднелось только лицо да поднятая вверх в жесте отчаяния рука.

— Я сейчас! — Риуга уже собрался спрыгнуть с лошади, но вовремя одумался.

Этот странный снег мог точно так же затянуть и его, Риугу, и тогда шансов на спасение не осталось бы вовсе. Риуга крепко схватил Нейла за руку и потянул вверх. Это оказалось не так-то легко, как могло показаться со стороны. Снег не был похож на обычный. Он скорее напоминал вязкую густую массу наподобие теста. И эта масса крепко держала свою жертву.

Наконец со странным чмоканьем тело Нейла выскочило из «сугроба». Снег осел с глухим звуком, похожим на вздох, будто сожалел о том, что не удержал человека. С трудом Нейл вскарабкался на коня позади своего ординарца. Они стали продираться через опасные сугробы, сквозь обледеневший кустарник, наугад, вслепую, в темноте, лишь бы отойти подальше от страшного места.

Глава 59. Жёсткая посадка

Плащекрылы начали снижаться. Когда они уже почти спустились, Нелли закричала во всё горло:

— Что это там, внизу? Кто-то бежит!! Видите?

Фергюс и Торментир и не пошевелились. Они крепко вцепились в шеи своих «коней», стараясь даже не шелохнуться. Мелис и Эйлин перегнулись вперёд, насколько могли. Действительно, под ними из густого леса выскочило какое-то обезумевшее животное и понеслось прямо под плащекрылами. «Это ж насколько оно напугано, что не видит нас», — мелькнула мысль у Эйлин.

— Мам, это лошадь! — снова принялась горланить Нелл.

— Откуда здесь взяться лошади? — буркнула себе под нос Эйлин, не заботясь о том, слышит её дочь или нет. Дело в том, что плащекрыл Эйлин заложил крутой вираж перед посадкой, и волшебнице пришлось вцепиться в его гриву так же, как и Торментиру.

Действительно, это оказалась лошадь, притом очень испуганная лошадь. Она носилась с безумным ржанием по кругу. В это время плащекрылы опустились на землю, почти сбросив своих седоков, и угрожающе защёлкали челюстями.

— В сторону! — отчаянно закричала Эйлин. — Все в сторону! Скорее!

Предупреждение было не лишним. Проголодавшиеся животные погнались за несчастной лошадью, та понеслась куда-то, не разбирая дороги. В этом охотничьем безумии люди могли пострадать, но, к счастью, раздавлен был лишь один узел. Содержимое его было безжалостно втоптано в грязь, и подоспевшая Нелли, ругаясь, попыталась сложить всё заново.

— Все целы? — спросила Эйлин, когда, наконец, на опушке тёмного леса стало тихо.

— Да, — отозвались одновременно Мелис и Нелли.

Мрачного Торментира Эйлин увидела сама. Судя по его лицу, он был весьма не в духе — следовательно, у него всё в порядке. Фергюс не откликнулся, и Эйлин, встревожившись, подошла к нему поближе. Она заметила, как он бледен.

— Тебе плохо? — обеспокоенно спросила она.

Он мужественно выдавил из себя улыбку:

— Признаться, бывало и получше. Сейчас пройдёт…

— Эй, Фергюс, ты чего? — кинулась к нему Нелли. — Высоты боишься?

— По-моему, высоты у нас боялась ты, — беззлобно подколол подругу Мелис. — А ты так высовывалась с плащекрыла, я думал, что сейчас впереди него полетишь.

— Слушай, точно! Высоты боюсь именно я! А я и забыла!

Молодые люди пересмеивались, а Фергюс потихоньку приходил в себя после полёта.

— Что это за место? — спросил Торментир у Эйлин.

— Понятия не имею, — ответила та.

— Так почему мы здесь оказались? — сварливо начал он. — По твоей прихоти мы уселись на этих ненормальных плащекрылов, а уж они занесли нас невесть куда…

Эйлин, не дослушав, жестом велела ему замолчать. Торментир повиновался с видимой неохотой. Однако через мгновение он прислушался и нахмурился. В лесу раздавался треск ломаемых ветвей и нечленораздельные возгласы. Эти звуки приближались к опушке.

Торментир зло цыкнул на расшалившихся Менгиров.

— Да что такое! — возмущённо начала Нелли, но доносившиеся звуки заставили её замолчать.

На опушку выскочила ещё одна лошадь. На этот раз она несла на себе всадника — неестественно толстого для человека. Присмотревшись, все поняли, что это не один, а два седока.

Мелис выхватил меч:

— Стой!

Юноша замахнулся мечом на всхрапнувшую лошадь, а левой рукой ухватил её за поводья.

— Ого! Ничего себе! — с невольным уважением в один голос сказали Эйлин и Нелл.

Лошадь зафыркала,