По доброй воле, в моем теле не было ни капли покорности. Вынужденно, я стала лучшим сабмиссивом для него. Не по своей воле, никогда не по своей воле.

Он осыпал мое тело градом ударов, стараясь не попадать в глаза. Ни в лицо, ни на руки, ни на ноги.… обычно. Он целился в середину тела, вот почему я была удивлена и застигнута врасплох его первым ударом в лицо.

Я попыталась свернуться калачиком набок, чтобы принять на себя основную тяжесть боли из другого положения, но он схватил меня за волосы, и поднял. Он швырнул меня на диван в углу комнаты, наклонив вперед, так что моя голова свесилась со спинки.

Я услышала звук движения прежде, чем поняла, что это было. Он ударил себя по руке тяжелым хлыстом для верховой езды. Я услышала хлопок по его руке — предупреждение. Я знала, чего ожидать. Это был не первый раз, когда этот инструмент становился для меня близким. Мне нужно было пережить сегодняшний вечер. Прямо сейчас ему нужен был мой страх. Я утонула бы в ненависти к себе позже, после.

— Все изменится, ангел, — зловеще сообщил он мне.

Я уверена, что хуже того, что ты уже сделал и отнял у меня, быть не может. Он направил мое обнаженное тело так, что теперь вся моя верхняя половина свисала со спинки дивана, оставляя нижнюю половину моего тела легко доступной для его рук и хлыста.

Первый удар пришелся ниже моей задницы, по верхней части бедер, и я инстинктивно отшатнулась от него. Огонь опалил линию на моей коже с той силой, которую он вложил в это.

— Ты знаешь, что они хотят тебя, — сказал он недоверчивым голосом, продолжая осыпать меня жесткими ударами, как будто не мог представить, что кто-то еще мог заинтересоваться мной.

Я знала, на кого он намекал, и в кои-то веки искренне согласилась с ним. Если бы кто-нибудь мог заглянуть мне в душу, он увидел бы окровавленную, сломленную девушку, которая отказалась от счастья в жизни. Которая не заслуживала ни грамма этого.

Он нарисовал на мне свои собственные желания, глубоко запечатлев их на моей коже. Я никогда не смогла бы наслаждаться медленными чувственными занятиями любовью с равным партнером. Нежные прикосновения, о которых я когда-то мечтала, больше не разжигали во мне всплеск желания, это было всего лишь грубое обращение, балансирующее на грани боли и удовольствия, которое теперь возбуждало мое тело. Я была полностью обусловлена его увлечением.

Глава 10

Милла

Была середина недели, и после вечеринки у мэра и последствий субботнего вечера я взяла карту болезни и заперлась в своем общежитии, чтобы только он проверял меня.

Впервые он перешел на другой уровень. Он потерял контроль и пометил меня там, где это было видно, поэтому спрятался, чтобы отвлечь нежелательное внимание. Вопросы, на которые я не стала бы отвечать. Он оказал мне большую услугу, сгладив моих профессоров, подтвердив историю моей болезни и убедившись, что последние несколько дней мне было настолько комфортно, насколько это было возможно, почтив меня своим присутствием, но не давя, как обычно. Он просто снова был моим другом, отчего у меня голова пошла кругом.

Я даже поблагодарила его, прежде чем смогла проглотить слова обратно, чтобы они никогда не увидели свет, зная, что они доставили бы ему огромное удовольствие. Насколько все было запутано? Поблагодарить человека за то, что он проверил тебя, залечил твои раны, когда именно он получал удовольствие, нанося их?

Я использовала свободное время, которое у меня было, чтобы завершить несколько эссе и начать новые; это позволило мне продвинуться вперед в моей предметной работе. Мысленно похлопала себя по спине за это, учитывая, что я сделала задания с изнурительной болью, когда преступник нависал надо мной. Решив внедрить его в свою повседневную жизнь больше, чем то, что он уже сделал, и испытывая физическую боль, у меня не хватало душевных сил отослать его и разобраться с последствиями.

Я достаточно поправилась, чтобы вернуться к своим лекциям с полностью накрашенным лицом, несмотря на то, что моя губа была нежной и все еще выглядела немного припухшей. Но если бы вы не смотрели достаточно пристально за помадой, которую я нанесла, вы бы этого не заметили. Мой тональный крем замазал синяк, сохранившийся в нижней части одной стороны моего лица.

Я была на сто процентов готова на полной скорости вырваться из подавленности этой комнаты в общежитии и нырнуть с головой во что угодно, лишь бы отвлечься. Возможно, я бы даже приветствовала несколько ругательств и стервозных взглядов от каких-нибудь случайных придурков по всему кампусу, чтобы немного развлечься.

Воспользовавшись шансом сбежать, я засунула ноги в кроссовки, разложила все необходимое по карманам и схватила свою большую сумку, набитую учебниками. Навскидку я не могла вспомнить, какие лекции у меня были сегодня, но я проверила свое расписание, как только села в одном из местных кафе с чашкой теплого чая, крепко зажатой в руке.

Вчера я упомянула ему, что сегодня вернусь к нормальной жизни, так что он не должен удивляться, проснувшись и обнаружив, что я исчезла. Вспомнив, что нужно быстро отправить ему сообщение, сообщающее, куда я ушла, я вытащила телефон из кармана, набрав короткое сообщение, прежде чем убрала его в карман.

Размышляя о том, насколько странно было то, что он решил остаться со мной, я отмахнулась от странностей и встретила совершенно новый день, надеясь, что глаза не задерживались на моем лице слишком долго или на том, что мое тело двигалось немного медленнее из-за травм. Область вокруг моих ребер продолжала болеть, но я по опыту знала, что они не сломаны, просто сильно ушиблены, и на заживление ушло бы еще несколько дней.

Сегодня я приложила дополнительные усилия к одежде и макияжу, что не осталось незамеченным. Взгляды, которые обращались в мою сторону, были нежеланными — как обычно.

Взяв горячий чай в одном из отделов обслуживания, я направилась в одну из общественных зон отдыха. Я села за стол в углу, достала телефон и бездумно прокрутила его, потягивая и смакуя напиток, наслаждаясь небольшим тихим моментом,