что. Этот секрет успеха Витёк взял на вооружение, дополнив своим умением быть незаметным и осторожным, но всевидящим и всеслышащим, а терпения ему было не занимать. Вот только смелости Степанович привить Витьку так и не сумел, он отчаянно трусил и всегда уходил от любого конфликта, если надо, сдаваясь без боя, но потом обидчик получал от него «ответочку». Слова честь и честность Витёк давно и прочно забыл, и его месть редко не была жёсткой. Правда он знал кому можно мстить, а от кого стоит утереться пока, но никогда и никому ничего не прощал. Витёк был расчётлив, беспринципен и абсолютно безжалостен, предпочитая расправу над обидчиком чинить чужими руками, иногда так заморочив исполнителя его воли, что тот и сам не мог ответить, зачем ему это было надо. Витёк совершенствовался в дрессировке двуногих, которая занимала его с того самого разговора с отцом, после первого похода в цирк.

Пацаны из команды Степаныча, зная о его покровительстве Витьку, на рожон не лезли, но держались с ним отстранённо, не изгоняя из своего круга, но и не допуская к себе на расстояние дружеской руки. Одни звали Витька молью, другие крысёнышем, и он знал о прозвищах, но не только не обижался, но вполне их принял. Эта наработанная годами тактика быть вместе со всеми, но отдельно и преследовать вроде общие, но исключительно свои цели, сделала его тем, кем он стал «в оконцовке», как любил говорить его тренер, удивив и того своим результатом несказанно. Витёк гордился этим удивлением Степаныча больше всего на свете. Признание этого человека стоило и Нобелевской премии, и Книги рекордов Гиннесса.

Сам не очень образованный, тренер не смог привить Витьку стремление стать лучшим в учёбе, а того вполне устраивала тройка в зачётке, поэтому учился Витёк в Универе кое-как. Более прилежно он постигал науку Степаныча, вникая в тонкости управления людишками, как тренер презрительно называл всех, кроме допущенных в его ближний круг. Витёк помнил дословно слова отца, что любого можно заставить служить себе, надо только найти слабину. Совпавшие почти дословно утверждения двух единственно авторитетных для него и любимых им людей, буквально родивших нового Витька, сильного, выносливого, терпеливого, хитрого, расчётливого и добивающегося своего, стали для него руководством к действию. Поиск слабины в каждом человечке, который становился ему интересен, увлекал, а найденный к нему ключик становился золотым. Он с удовольствием помогал бате, как они все любовно называли Степаныча, следить, узнавать, доставать, вымогать и шантажировать, превращая намеченную жертву в стукача, поставщика информации или «дойную корову». Связи Степаныча, как паутина опутывали не только город и область, но и имели свои паутинки в белокаменной и ещё многие города. Этот невзрачный с виду мужичок, кряжистый и хваткий, державший в своих руках многих чиновников в погонах и без них, жил на глазах обывателей неприметной жизнью обыкновенного спортивного тренера, работающего в неприметном спортзале в промышленном районе Китежграда. Только посвященные, да крышующие менты на прикорме и то только догадывались о размахе его империи, но его денежных оборотов от казино, торговли контрабандным спиртным и наркотиками не знал никто, как и где и сколько он скупил недвижимости и прилагаемых к ней предметов роскошной жизни за рубежами любимой родины. В Китежграде Степаныч жил за городом в рубленном двухэтажном домике, мимо которого бегал рейсовый автобус до Вышеборга. Правда домик стоял на берегу залива и на приличных размеров участке с вековыми соснами за внушительным забором. Но и здесь придраться не удалось бы никому, потому что участок подарил Степанычу его дядя, заслуженный военный врач, которому этот дом в придачу к своей премии передал Сам.

Витёк впитывал в себя всю информацию от тренера как губка и по его совету уже с первого года учёбы внимательно слушал, запоминал, а дома записывал и анализировал услышанное, а потом нёс на консультацию к Степанычу. Так они на пару вычислили сеть преподов слишком полюбивших рассуждать о свободе на западе и формальному народовластию в стране. Этот опус Витька тренер по своим каналам отправил сотруднику безопасности и вскоре его пригласили на беседу. С этого дня у него появился не только куратор, но и перспектива стать разведчиком, о чём Витёк мечтал с детства. Все годы до получения диплома он собирал и обрабатывал оперативную информацию и передавал куратору. В результате куратора повысили в звании, а преподавательский состав университета обновился на треть и значительно были прорежены студенческие группы. Никто даже не догадывался, что невзрачный студент с юридического, едва удержавшийся из-за низкой успеваемости на грани отчисления, последние четыре года является причиной всех университетских чисток.

После получения диплома Витька приняли на службу, но разведчиком он так и не стал. В университетском дипломе стояли одни «уды», а в академии он, не привыкший учиться, еле протянул один год. Ведомство же считало себя элитой и кадры подбирались соответствующие, которым Витёк со своими куцыми знаниями соответствовать никак не мог.

Куратор в благодарность, за весьма продвинувшее его по службе сотрудничество, подсуетился, и Витёк отправился служить завхозом в дипломатическую миссию одной из дружественных стран.

Однако за загранку ему пришлось заплатить дорогую цену. Потребовалось срочно жениться, иначе не видать бы ему никакой заграницы. На сей раз помогла мама Света, подсватав дочку давней подружки, и глупенькая , но вполне смазливенькая девчонка, закончившая два года назад школу, но очередной раз завалившая экзамен даже в пединституте, где вечный недобор, поехала с ним за рубеж в качестве законной супруги.

Толку от молодой жены не было никакого и ни в чём. Готовить она не умела, убираться не любила, стирать даже в машинке-автомате ленилась и в постели от Наташки веяло скучищей. Витёк же, которого его пацаны из команды иногда, видимо по просьбе тренера, таскали с собой в сауны Степаныча, где трудились в поте милых мордашек и приятных на ощупь тел весьма умелые массажисточки, кое-что в сексе с девками понимал, и поэтому лежащая без движений в стойке солдатика супруга надоела ему в постели уже через неделю после свадьбы, но деваться было некуда. Здесь пойти в любой весёлый дом, адреса которых было легко найти, конечно было можно, но только один раз, потому что следующий день был бы для него последним днём и за границей, и на работе в ведомстве.

«За неимением лучшего, будем спать с собственной женой.» – решил Витёк и купил в соседнем с посольством магазине бутылку французского вина, фрукты, мясную и сырные нарезки, ещё горячую курочку гриль и коробку конфет.

Эффект от устроенного