– Да. – Женщина вдруг закашлялась, словно поперхнулась этим коротким словом.

– Федя, принеси скорее воды, пожалуйста, – взмолилась Ася.

Федор рванул к магазинчику, расположенному на территории больницы.

Когда он вернулся, женщина уже успокоилась. Безучастно сидела и кивала в такт Асиным словам.

– Выпейте, – Ася протянула ей бутылку, – вам станет легче.

– Нет, – отозвалась женщина, но бутылку взяла. Открутила пробку, сделала большой глоток. – Я бы ее в другую больницу отвезла, самую лучшую. Но врачи не разрешают. Говорят, перевозка может ее убить. Вот жду профессора. Не хочу, чтобы мама ушла… Сначала доченька ушла, а теперь и мама уходит.

Так она произнесла это слово «доченька», что даже у Федора сердце заныло. Он представил девочку-школьницу с косичками в голубом платье, какое было у Алисы.

Алиса… Луковый пирог… Взрыв Бетельгейзе… Черная дыра… Я тебя люблю…

Вихрь воспоминаний подхватил Федора и понес по дорожкам парка, над клумбами с дубками.

Но тут Ася сказала:

– Нет, они не уходят, они остаются с нами, поверьте.

Взяла женщину за руку – и как она так может – брать за руку абсолютно чужого человека, а женщина вдруг уткнулась в Асино плечо и разрыдалась в голос.

Ася молча гладила ее по спине, а Федор с нетерпением высматривал Женечку как отличный повод вырваться из этой тягостной атмосферы и увести Асю. Но вместо Женечки на аллее появился мужчина. Невысокий, худощавый, с печатью такого же горя на сером лице, как у сидящей на скамейке женщины, отчего они казались очень близкими родственниками. Матерью и сыном.

– Ольга Петровна, – сказал он, – пойдемте. Профессор приехал.

Женщина поднялась, чуть пошатнулась, но мужчина – даром что не вышел ни ростом, ни статью – поддержал ее, ловко подхватил под локоть.

– Сумку! – закричала Ася. – Сумку возьмите.

Мужчина обернулся, бескровные губы его шевельнулись:

– Благодарю.

Он протянул руку, и Ася вложила в нее сумку. На мгновенье руки их соприкоснулись, а затем грустная пара направилась к больничному крыльцу.

– Ты как? – С лица Аси, казалось, сошли все краски. Она тяжело опустилась на скамейку, уперлась локтями в колени и низко опустила голову. – Аська, елки-палки! Меня Рыбак убьет! Воды дать? Я тебе тоже купил.

Не поднимая головы, Ася протянула руку, и Федор вложил в нее бутылку «Колы» с предварительно снятой крышкой.

Ася сделала два больших глотка и застонала:

– А простой воды нет?

И тут у Федора зазвонил телефон.

«Женечка», – прочитал он на экране. Ну, надо же, пять минут тому назад он мечтал, чтобы она позвонила, а сейчас не знал, что делать. Не бросать же Асю в таком состоянии. Но она уже пришла в себя. («И кто-то еще сомневается в полезности «Колы», – мысленно отметил Федор.)

– Федя, ты здесь? – простонала в трубке Женечка. – Похоже, в реанимацию к бабушке сегодня какую-то шишку положили, и вся кардиология на ушах стоит.

– Ты где? – глядя на Асю, спросил Федор.

– У входа, – ответила Женечка.

– Стой, я сейчас буду. Мы сейчас будем. – Он сунул телефон в карман и присел на корточки перед Асей. – Ну, ты как?

– Иду. – Ася поднялась со скамейки, и они пошли к больничному крыльцу.

Ася шла медленно, и Федору приходилось подстраиваться под ее шаг.

Женечка увидела их первая и устремилась навстречу.

– Привет, Федор, здравствуйте. – Она настороженно посмотрела на Асю.

– Здравствуйте, я – Ася. Очень рада с вами познакомиться.

– Евгения, можно просто Женя, – сказала Женечка и, глядя на Асю, добавила: – Красивая прическа.

Ася тронула волосы, словно не понимая, о чем идет речь, потом смущенно улыбнулась:

– Это по работе…

Федор хотел объяснить Женечке, что Ася сегодня работала «тайным покупателем» в парикмахерской, но тут вспомнил, что почти такой же фразой Алиса объяснила причину покупки многочисленных гаджетов для волос. Уже было успокоившиеся мурашки снова пустились вскачь, но теперь нужно было скрывать их присутствие уже от двух девушек.

– Как Чак? – стараясь придать голосу как можно более уверенное звучание, спросил Федор.

Женечка откинула крышку корзинки, висевшей у нее на локте:

– Сам посмотри.

Запустив обе руки в корзинку, Федор погрузил пальцы в шелковистую шерсть.

– Как ты, дружище мой отважный?

Из корзинки на него грустно уставились два блестящих глаза.

– Скучает, – отозвалась Женечка.

– А можно мне погладить? – попросила Ася.

– И даже подержать. – Федор вытащил песика и передал Асе.

– Мягенький! – Ася нырнула носом в мохнатую Чакову шубку, и Федор заметил, как по щеке ее быстро скатилась слеза, оставив после себя серебристую дорожку.

Он хотел сказать что-нибудь утешительное, но понимал, что словарный запас его в этой области чрезвычайно скуден, и слово, сказанное не к месту, может только усугубить тягостное состояние, в которое повергла Асю встреча с незнакомкой в черном.

Зато Чаку не понадобилось слов. Подняв голову, он лизнул слезную дорожку на Асиной щеке, и лицо ее вдруг осветилось слабой улыбкой.

– Какой же ты славный! – сказала она.

Чаку, разумеется, сказала. Но Федор без зазрения совести принял эти слова на свой счет и многозначительно поддакнул:

– Ага!

– Ба! Какие люди! – раздался вдруг позади Федора радостный вопль.

Он обернулся и досадливо поморщился – к ним приближался Руслан Ларин собственной персоной.

– Здравствуйте, Ася! – Ларин церемонно приложился губами к Асиной руке. – Привет, Федор. Здравствуйте, прекрасная незнакомка.

Последняя фраза относилась к Женечке, и та, к неудовольствию Федора, зарумянилась и засмущалась.

– У него четверо детей, – на всякий случай предостерег он девушку. Но, кажется, ей это еще больше понравилось. Ведь в наши дни отец, вырастивший даже двоих детей, уже герой. А четырех – так просто мега-супергерой. А женщины на героев ой как падки.

– И что делают лучшие люди агентства «Кайрос» в этой грустной обители? – спросил Ларин. – Побои пришли снимать? – И он стрельнул глазами в сторону очков Федора, из-под которых лиловел синяк.

– Мы пришли проведать Женину бабушку, – сказала Ася, по-прежнему уткнувшись в собачью шерсть, отчего голос ее звучал приглушенно.

– А волкодава служебного для охраны прихватили? – хохотнул Ларин.

– Это не волкодав, – важно сказал Федор. – Не думал, что ты не разбираешься в собачьих породах. Это пекинес, между прочим.