Сверкнуло еще несколько всполохов, и один из дронов, попав в поток испускаемой орудиями беглецов плазмы, разлетелся тысячью медленно гаснущих в темноте искр. Долговязые транспортники казались неповоротливыми и ужасно неуклюжими по сравнению с крошечными полуавтоматическими кораблями Ассоциации, вовсю пользовавшимися преимуществом в скорости и маневренности. Они подбирались к противнику практически вплотную и благодаря тому, что управляемые электроникой плазменные орудия транспортов в ближнем бою оказывались совершенно неэффективными, поливали ничем не защищенные борта целыми водопадами смертоносного излучения. Уже через несколько секунд после начала боя один из транспортов, потеряв управление, начал разворачиваться поперек курса, подставляя свой бок все новым и новым потокам огня. Вскоре все было кончено: огромный корабль утонул в ярком облаке раскаленного газа.

Еще два звена дронов набросились на небольшой десантный корабль, изготовившийся покинуть опорную орбиту. Первая атака бесславно захлебнулась, натолкнувшись на отчаянное сопротивление бортовых батарей. Заградительный огонь был настолько плотным, что два дрона превратились в бесформенные сгустки пламени еще до того, как успели сделать первый выстрел, а уцелевшая четверка под прикрытием гигантского диска Сайноры совершила плавный разворот, готовясь выполнить второй заход. Вновь засверкали длинные трассы плазменных разрядов, и один из атакующих кораблей, потеряв часть обшивки, точно выпущенный из пращи камень, ударил в ярко освещенный солнцем пологий борт «десантника». Брызнули обломки, сверкнул стремительно застывающий в пустоте воздух, полыхнул и тут же погас огонь, задохнувшись в лишенной кислорода пустоте. Троица дронов сломала строй и бросилась врассыпную, уворачиваясь от бешено вращающихся рваных кусков металла и прочего мусора, заполнившего окружающее пространство. Одного из них тут же настиг выпущенный с соседнего транспорта плазменный заряд, и дрон, завертевшись волчком, осветил вечную космическую ночь последним предсмертным салютом.

Ник смотрел на панорамный экран во все глаза. До сего момента он видел подобные сражения только в приключенческих нейрофильмах, и представшая перед ним реальность оказалась удручающе мрачной и неестественно бледной по сравнению с торжественной и величественной выдумкой мастеров человеческих грез. Не было гордо сближающихся, внушающих одним своим видом трепетный ужас космических армад, не было синхронных залпов тысяч бортовых орудий, сеющих повсюду разрушение и смерть, не было громогласных команд, отдаваемых отважными капитанами готовым сражаться до последней капли крови экипажам. Ничего этого не было. В командном центре, освещаемом лишь тусклым светом голографических проекторов, царила напряженная тишина, а противника, находящегося на расстоянии тысяч и тысяч километров отсюда, невозможно было разглядеть невооруженным взглядом. Лишь изредка нарушавшие однообразную темноту проекции далекие вспышки свидетельствовали о том, что очередное творение человеческих рук прекратило свое существование, да нарисованная компьютером картинка демонстрировала скудные подробности разворачивавшегося у поверхности планеты боя.

Вот четыре сближающиеся точки возникли в глубине нарисованной умной машиной трехмерной модели, вот одна из них подсветилась тонким красным кружком, свидетельствующим о том, что это – транспортный корабль «Юнайтед Аэроспейс», стремящийся спастись, затерявшись в бесконечности межпланетного пространства. Но управляемые с борта «Проклятия Галактики» дроны оказались быстрее и проворнее. Глядя на построенное компьютером схематичное изображение, Ник представил себе, как пространство вокруг удаляющегося прочь от Сайноры транспортника расцвело сотнями разноцветных вспышек, как полыхнула меж стремительно несущимися ему навстречу дронами вырывающаяся из орудий плазма, как один из атакующих, застигнутый заградительным огнем врасплох, превратился в брызжущее расплавленным металлом облако. В следующий миг удирающий корабль поглотила огненная буря, и, оставляя за собою широкий след тающих в темноте искр, он разлетелся на миллионы частей, которые, медленно остывая, обречены вечно кружиться вокруг безразлично взирающей на них издалека маленькой и ослепительно-яркой звезды.

– Представление заканчивается, сэм Фадеев, – раздался за спиной Ника вкрадчивый голос Эмиля Баррозо.

– Вы не собираетесь уничтожать весь покидающий планету флот? – с неподдельным удивлением поинтересовался он.

– Не вижу в этом смысла. Свою задачу мы выполнили, а большего сейчас и не требуется. Пусть уходят.

– Но если бы вы перекрыли ближайшие к планете гейты…

– Боюсь, у вас сложилось превратное впечатление об имеющихся в нашем распоряжении технологиях, сэм Фадеев, – покачал головой Баррозо. – Мы вполне можем контролировать гейты, но не в состоянии полностью заблокировать их. Это приведет к нестабильности всей системы в целом. К тому же, чего мы добьемся, заперев эти несколько кораблей здесь и перебив их по одному?

– Как минимум того, что они не сбегут за подмогой.

– Мы знаем, куда они побегут, – мрачно ухмыльнулся толстяк. – И поверьте, обожаемый, мы окажемся там гораздо раньше.

Последние дроны возвращались в ангары «Проклятия Галактики», оставляя пустеющее поле боя. Створки полетных палуб пока еще были открыты, но корабль уже начал медленный разворот, направляя свои дюзы в сторону алеющего вдалеке исполинского серпа планеты.

– Я бы на вашем месте занял кресло и пристегнулся, – посоветовал Баррозо.

Судя по изображению, демонстрируемому на проекционном экране, включились маршевые двигатели, понемногу разгоняя «Проклятие Галактики». Поплыл в сторону черно-белый ковер, сотканный из тысяч тусклых звезд, померк отраженный свет Сайноры, в ушах возник легкий шум, свидетельствующий о растущей перегрузке. В командном центре по-прежнему раздавалось приглушенное гудение терминалов, едва различимое бормотание голосов и шелест системы кондиционирования. Не имея перед глазами навигационных схем, Ник совершенно не мог предположить, куда именно направляется сейчас «Проклятие Галактики», ясно было одно: они летят прочь от планеты.

Он даже не успел понять, что именно произошло в следующий миг. Демонстрируемый проектором рисунок укутавшего Вселенную звездного покрывала внезапно изменился, словно кто-то вдруг выбросил на экран совершенно другую картинку. Ник даже подумал сначала, не вышло ли хитроумное оборудование из строя. Но нет: усыпанная миллиардами далеких светил пустота выглядела вполне привычно и правдоподобно, а посреди нее сиял ослепительной голубизной огромный диск, укутанный полупрозрачной дымкой атмосферы и опоясанный ожерельем тонких серебристо-белых пылевых колец.

– Добро пожаловать на Калорис, обожаемый, – довольно хохотнув, прокомментировал этот неожиданно возникший из небытия мираж Эмиль Баррозо.

– Значит, установка Рутта все-таки работает? – с некоторым недоверием спросил Ник и внимательно посмотрел в лицо толстяку, пытаясь понять, не является ли все это каким-нибудь грандиозным розыгрышем.

– Значит, работает, – подмигнул ему в ответ Баррозо. – Отдохните немного, сэм Фадеев, в ближайшее время не произойдет ровным счетом ничего интересного.