Резво рванула встречать Беркутова, не зря же я столько ждала. Подлетела к двери, распахнула… Вот тебе раз… Дима?

Чтобы прийти в себя от удивления, мне хватило пару раз хлопнуть ресничками, и я тут же приняла решение в бунгало Шолохова не пускать. Ну и пусть, что это не вежливо, Дима поздним визитом тоже нарушил рамки приличия. Как есть, босиком и в лёгком халате, выскользнула на террасу. Благо, Шолохов не совсем близко находился к двери, а на улице стоит тёплый южный вечер, хотя правильней, наверное, уже будет сказать — ночь.

— Варя, прости, что без приглашения и в такой час, решение приехать к тебе возникло спонтанно. После визита ко мне одного человека, — Шолохов потёр свой подбородок, на котором с одной стороны я заметила припухлость и уже подживающий синяк. Как пить дать, работа Никиты. — Конечно же, я догадываюсь, почему ты игнорировала мои звонки и сообщения, но всё же хотелось бы узнать причину лично. Ведь в прошлую встречу ты даже не намекнула, что с кем-то встречаешься.

— Обычно в это время уже сплю, — обхватив плечи руками, словно озябла, сообщила я, чтобы впредь у Димы не возникало желание, наведаться ко мне практически ночью. — И между мной и Никитой ничего такого нет. Если ты вдруг не в курсе, Никита — это тот молодой человек, что к тебе приезжал. Мы компаньоны и не более…. Подожди, а о каких звонках и сообщениях ты говоришь? Ты мне не звонил и не писал. Точно. Я проверяла.

Брови Дмитрия стремительно взметнулись вверх, а глаза выражали искренне недоумение.

— Неужели неверно твой номер записал? — Шолохова в эту секунду было не узнать. Он обычно спокойный и выдержанный, а тут суетливо достал телефон, нетерпеливо его разблокировал и нервно что-то начал искать. — Варя, это твой номер? — мужчина дал мне мобильный, на экране которого светилось несколько сообщений, и они были адресованы точно мне. Даже номер сверять не потребовалось: свою аватарку с белым котёнком в смешной полосатой шапке сразу узнала.

Пробежавшись по тексту посланий, ничего интересного в них не нашла, Шолохов лишь скупыми фразами предлагал встретиться и поговорить, а вот дата сообщений меня очень заинтересовала. Если память не изменяет, этот день провела с отцом, у него на коленях и уснула, а проснулась, уже лёжа на Беркутове. И как раз в этот промежуток, когда спала, Дима мне писал и, скорей всего, и звонил.

Так вот почему тогда мой телефон лежал не рядом с диваном на столике, где оставила, а находился у меня в комнате.

Ну, Беркутов, сволочь. Увижу — удавлю собственными руками. Да кто он такой, чтобы решать, от кого мне читать сообщения, а от кого нет? И где Никита взял мой пароль? А ещё крайне любопытно, куда он, помимо телефона, сунул свой нос? Ноутбук мой взломал? Шарил на полке с нижним бельём. Я теперь уже ничему не удивлюсь.

— Номер мой, но сообщения я не получала, — вернув телефон, пояснила я.

— Как же такое возможно? — задумался Шолохов.

— Очень просто, я их удалил! — ответ пришел, откуда не ждали. От громкого и крайне раздражённого голоса Беркутова вздрогнула не только я, но и Дима. — Вот как знал, тачку не жалел, топил как в последний раз. И, как погляжу, не зря. Шолохов, признайся, ты тупой?! С первого раза не понял? Так мне и второй раз объяснить не трудно, а где-то даже приятно, что Варвару Сергеевну стоит избегать и обходить минимум за пять километров.

Беркутов быстрыми размашистыми шагами приближался, и от его агрессивного выражения лица и воинственного настроя даже мне без оглядки хочется бежать куда подальше, а ведь он мне не угрожал.

Дима дёрнулся в сторону, но тут же замер. Видно, что он Беркутова не просто опасается, а боится и сильно, можно сказать, до ужаса, но гордость не позволяет сбежать.

— Ты же не устроишь мордобой при девушке? — на удивление ровным спокойным тоном сказал Дима.

— Вообще, при девушке кому-то зарядить — для меня не проблема, но Варвара — моя девушка, поэтому, конечно, я этого делать не стану, — уже находясь на террасе, заявил Беркутов, но подошёл он не к Шолохову, как предполагала, а ко мне. — Варенька, поздно уже, — Никита потянул меня за руку в бунгало, и я, не сопротивляясь, пошла. Ещё не так себе наступишь на горло, лишь бы драка между Никитой и Димой не состоялась.

Беркутов, изображая из себя джентльмена, внутрь пропустил меня первой, но как только вошла, дверь в бунгало с грохотом закрылась.

— Что? Да как так-то… — толкнула дверь, но она не поддалась, словно ей что-то мешало. И это что-то наверняка Беркутов. Это он подпёр дверь и не даёт мне выйти наружу. — Никита, а ну отойди! Не отойдёшь, я больше с тобой не разговариваю вообще никогда, — безрезультатно кидаясь на дверь и барабаня по ней кулаками, вопила я, а когда затихала, слышала, как с улицы доносятся страшные звуки.

Понятия не имею, сколько времени отбивала об дверь руки, может, две минуты, а может, и час, но в какой-то момент, поняв, что все усилия бесполезны, осела на пол, закрыла лицо ладонями. Но зарыдать, как того требовало состояние, не успела, Беркутов вошёл в бунгало.

— Ты… ты… ты ненормальный! — несколько раз запнувшись, выкрикнула я.

— А давай ты мне об этом поподробней расскажешь, не валяясь на полу, — Никита наклонился и попытался меня поднять, но я оттолкнула его руки.

— Не смей меня трогать, — прошипела я и, самостоятельно поднявшись на ноги, потребовала: — Отойди.

— Ещё чего, пока этот придурок не уползёт, не выпущу.

— А если ему нужна помощь врача? А если ты перестарался? Не боишься, что найдёшь Диму утром холодным?

— Не в первой идиотов учить. Ничего с ним не случится. Оклемается.

— Проверить хочу, — пошла на таран, но даже на миллиметр не оттеснила Никиту.

— Варя, угомонись, всё равно ведь не пущу, — ласковый и вместе с тем снисходительный тон Беркутова меня буквально взбесил. Мало того, что Шолохова ни за что избил, не даёт посмотреть, как он там, так ещё и не стесняется разговаривать со мной, словно я неразумный капризный ребёнок.

— Да кто ты такой?! — окончательно теряя контроль, рявкнула я и впервые в жизни набросилась на человека с кулаками. Колотила остервенело и куда придётся, но основная масса ударов доставалась груди. — Пусти говорю…

По моим представлениям, Беркутов должен был вопить от боли, но он почему-то лишь лениво уклонялся и смешливо ойкал и айкал. Сволочь бесчувственная.

— Ну всё-всё, успокаивайся, мне твои руки жалко. Кожа покраснела, синяки ещё не дай бог останутся. Варвара, не хулигань… Всё, выпустила пар, и хорош, — уже строго прогремел Никита, а в следующее мгновение мои ноги оторвались от пола, тело взмыло вверх, и я оказалась у Беркутова на плече.

Как я отчаянно брыкалась. Какими только словами не ругала Никиту, он даже грозился отнести меня в ванну и помыть рот. Как только не колотила и не пинала, но в результате всё равно приземлилась на диване в гостиной.