В третий раз заскрипела лестница, и я всерьез решила, что мозговое содержимое черепушки студента серьезно пострадало в результате моих приемов. Но когда на этот раз в проеме нарисовалось что-то смахивающее на белую простыню, а вслед за ней сине-фиолетовое личико студента, я удосужилась спросить:

— Не спится, милый?

— Дура, — прошепелявил несчастный. — Я же поговорить с тобой хотел…

— Ну так бы сразу и сказал, — пожала плечами я. — О чем же ты хотел со мной поговорить? Погода хреновая, дороги мерзкие или доллар опять упал ниже плинтуса?

— Че, правда? — заинтересовался студент. — А как там индекс Доу-Джонса?

Я икнула и плюхнулась в груду сена. Почувствовала, что ноги отнялись вместе с даром речи. Охая, парень вполз внутрь и деловито принялся обматываться простыней на манер бронежилета. Наконец я обрела возможность членораздельно выражаться и выдавила:

— Ты откуда про индекс знаешь?

— Оттуда же, откуда и ты, — просто ответил студент. — А ты что, тоже согласилась на исследования по реинкарнации?

Я кивнула. В голове не осталось места для самых простых мыслей и рефлексов, но я надеялась, что смогу какое-то время кивать на манер советской неваляшки.

— Я тоже, — вздохнул студент. — И вот застрял здесь. Я так обрадовался, когда у тебя за спиной на несколько секунд показался твой Помощник. Поговорить с тобой хотел по-человечески, а ты меня… с лестницы… — кажется, он всхлипнул.

Я быстро приходила в себя. Ну и дела! Что же все это значит? Неужели эти исследования не так безопасны, как мне до сих пор казалось? Я-то искренне считала себя единственной и притом случайной жертвой несчастного случая, вызванного неумеренным трудолюбием электрика дяди Жоры и его любимой поллитры. Я внимательно посмотрела на парня, но не смогла вспомнить его среди участников эксперимента, а зрительная память у меня развита очень хорошо. Нет, его точно не было в НИИЧе. Как же он тогда попал сюда?

— Как ты здесь оказался? — спросила я.

— Исследования и эксперименты по этому вопросу впервые начались у нас, в Оксфорде…

— Ой, а я там чуть не побывала в одной из своих прошлых жизней! — радостно перебила его я, и только потом до меня дошло, что он сказал. — В Оксфорде? Но это же в Англии! Хочешь сказать, что ты англичанин?!

— Ну не совсем, моя мама — шотландка, — потупился студик. — Но я родился в Лондоне.

Ничего себе! Неужели кто-то решил создать в прошлом интернациональный санаторий для заблудших душ? И сколько их скитается здесь?

— Продолжай! — потребовала я.

История бедного невезучего студиозуса оказалась крайне грустной и душещипательной. Так же как и я, он постоянно видел один и тот же эпизод из своей прошлой жизни и согласился на ретроспективный гипноз, чтобы прояснить ситуацию. Дальше он ничего не помнил. Его Помощник объяснил, что гипноз слишком сильно подействовал на его ментальное тело и оно решило отправиться в свободный несанкционированный полет по своим прошлым жизням. Судя по рассказу студента, его Помощник оказался еще большим балбесом и трусом, чем мой. В первой же жизни они нарвались на страхолюдинку в черном балахончике, наподобие той, что мы с Улой видели за спиной де Линта. Помощник студента, разумеется, выпал в осадок ровной кучкой. Эта кучка чем-то приглянулась девушке в черном, поэтому она без лишних слов подхватила ее в объятия и унесла куда подальше. Скоммуниздила, в общем, небесный инвентарь. Бедный англичанин остался один в незнакомой стране без пятичасового чая, зонтика и Хранителя. Порыдав и подергав растительность на голове и других частях тела, студент, однако, быстро сориентировался и научился даже находить места, где открываются проходы в другие эпохи.

— Но я так и не смог найти дорогу обратно, в мою эпоху, — вздохнул он. — Здесь, в Швеции, я сначала учился в пасторской школе, но так как у меня не было Помощника, чтобы подсказывать мне, как себя вести, из школы меня вышвырнули в первый же день. Я долго скитался по стране, искал коридор, чтобы уйти куда-нибудь в другую эпоху, но почему-то не нашел. Тут-то меня и нашел этот барон и предложил работу. Я согласился, а что мне еще оставалось делать? Я так обрадовался, когда увидел тебя… Такое счастливое совпадение!

В углу, скромно похрюкивая, засветился Ула:

— Ну, не такое уж это и совпадение, — заметил он елейным голоском, явно намекая на свое участие в этом деле. — На самом деле, все очень просто. Отсутствие одного из Помощников заметили наверху, а поскольку перепоручить его подопечного было некому, то операцию по его спасению поручили нам…

— Ты хочешь сказать, — тихо шипя от ярости, спросила я, — что нам больше делать нечего? И что мы здесь только потому, что этот натовец без присмотра остался?

Англичанин обиженно засопел:

— Хочу заметить, что не одобряю агрессии НАТО и вообще являюсь членом общества “Мир тебе, планета!”…

— Ага, и вечный покой, — съязвила я.

Ула успокаивающе замахал руками и заулыбался:

— Все в порядке, Поляночка, не кипятись!

— Ты меня еще Лужком назови, лосось балтийский! — взревела я и грозно выпрямилась во весь рост.

Мальчики присели и резко побледнели. Ула вообще свернулся в аккуратный рулончик и сам себя поставил в угол. Англичанин, кажется, упал без чувств, став одного цвета с простыней. Уж он-то испытал на себе, какова я в гневе! Полюбовавшись произведенным эффектом, я милостиво попинала обморочную тушку англичанина, таким образом приведя его в чувство. Ула предпочел развернуться сам.

— Так вот, о чем я говорил… — дрожащим голосом продолжил Ула, нервно вертя в руках свою амбарную книгу. — Я хотел сказать, что ты была не права, когда предположила, что мы находимся здесь только ради Джеральда…

— Тебя что, зовут Джеральд? — я ткнула припадочного в бок.

Из-под простыни донеслось тихое завывание:

— Джеральд Лорел к вашим услугам, ми-и-сс!

Я ловко подхватила отвалившуюся челюсть. За время моего пребывания здесь я научилась это делать довольно сноровисто. Джеральд Лорел, тот самый англичанин, про которого мне рассказывали в НИИЧе! Но, мама родная, сколько же он тогда тут находится, если в моем времени его именем уже успели обозвать какой-то феномен! В моей бедной головке закопошились и загундели самые отвратительные мысли. Я почему-то сразу вспомнила рассказ про какого-то человека, который вышел из дома на пять минут, а вернулся домой глубоким стариком, потому что на самом деле прошло не пять минут, а сорок лет. А что, если меня дома уже закопали в могилку под причитания родственников и тихую радость всех моих бывших учителей? По спине поползли мурашки… да какие там мурашки, тараканы, танковые гусеницы! Я было подумала грохнуться в красивый громкий обморок, достойный истинного тарана, но не решилась в третий раз будить бедную Грету.

Ула тем временем продолжал свое повествование: