я, убирая волосы с ее лица. Мне требуется все мое мужество, чтобы на мгновение замереть, позволяя ей приспособиться к моим размерам. Ощущение того, как она обнимает меня, плотная, влажная, горячая, когда между нами нет ничего, кроме кожи, настолько ошеломляюще приятно, что я не уверен, как долго смогу продержаться. Мои яйца ноют, напряжены и пульсируют между ног, мой член охвачен самым изысканным наслаждением, которое я когда-либо испытывал. Я так чертовски сильно хочу кончить, наполнить ее этим, каждый мой первобытный инстинкт требует этого, но я также не хочу, чтобы это заканчивалось. А еще мне нужно, черт возьми, выйти из игры, прежде чем я закончу, что прямо сейчас кажется невозможным. Я хочу навсегда остаться в раю, которым является киска Габриэлы.

— Да, — выдыхает она, извиваясь подо мной и заставляя меня видеть звезды, когда ее киска сжимается вокруг моей длины. — Просто… ты такой большой…

— То, что хочет услышать каждый мужчина. — Я провожу губами по ее подбородку, щеке, рту. Ее губы приоткрываются для меня, ее руки обвиваются вокруг моей шеи, и я начинаю двигаться медленно, так медленно, как только могу. Я хочу трахнуть ее быстро, глубоко и жестко, но что-то подсказывает мне, что ей это не понравится, а я хочу, чтобы нам обоим было приятно. Я двигаю своим членом внутрь и наружу долгими медленными движениями, от которых она тяжело дышит и выгибается подо мной, находя мой ритм так, что ее бедра выгибаются навстречу моим с каждым толчком. Это занимает мгновение, сначала ее бедра двигаются с той же нетерпеливой неуклюжестью, с какой она целовала меня ранее, но она прижимается ко мне с желанием, которое пересиливает все это. С другой женщиной секс мог бы показаться неловким, но, похоже, ничто не могло сделать этот опыт с Габриэлой чем-то иным, кроме как умопомрачительным. Она нереальная.

С каждым толчком, с каждой вспышкой электрического удовольствия, пробегающей по моему позвоночнику и всему телу, я приказываю себе вытащить член и надеть презерватив. Но я не могу. Это чертовски хорошо, восхитительная киска Габриэлы, ее идеальное тело, ее руки на моих, когда она целует меня снова и снова. Я не хочу, чтобы звуки, которые она издает для меня, прекращались даже на секунду. Я говорю себе, что не останавливаюсь, потому что могу сказать, что она близка к очередному оргазму, но правда в том, что я тоже не хочу прекращать это чувствовать. Я просовываю одну руку между нами, дразня ее клитор в ритме, подобном тому, который заставил ее кончить на мой язык ранее, и Габриэла издает еще один крик чистого блаженства.

Я чувствую, как она сжимается вокруг меня, содрогаясь, ее ногти впиваются в мои плечи, когда ее голова откидывается назад.

— Найл…Найл! — Она выкрикивает мое имя, ее бедра прижимаются к моим бедрам, грудь к моей груди, запах секса и теплой плоти наполняет комнату, когда я чувствую, как она распадается на части вокруг меня, и я больше не могу этого выносить.

В этот момент изысканного наслаждения я не могу думать. Я не могу принять рациональное решение. Все, что я могу сделать, это вонзиться в нее как можно глубже, следуя извечному инстинктивному стремлению наполнить ее, трахнуть ее, отдать ей каждую каплю моей спермы, когда она вырывается из меня, мой член пульсирует от самого интенсивного оргазма, который я испытывал за многие годы… возможно, за всю мою гребаную жизнь.

Я выдыхаю ее имя, когда вхожу в нее, все мысли о том, чтобы выйти, вылетают у меня из головы, звук приглушается, когда я целую ее крепко и глубоко. Наши тела выгибаются вместе, напрягаясь, стремясь к большему удовольствию, и я теряюсь в нем.

Я теряюсь в ней, тону, и в этот момент…

Я, блядь, никогда не хочу выныривать, чтобы глотнуть воздуха.

12

ИЗАБЕЛЛА

Когда я прихожу в себя, я лежу под Найлом, потная и задыхающаяся, каждый дюйм моего тела все еще вибрирует от удовольствия, о котором я и не подозревала, что это возможно. Его губы все еще касаются моих, бедра покачиваются, когда его член пульсирует внутри меня, по мне разливается теплое тепло. Когда я прихожу в себя, я осознаю дюжину странных ощущений: сырую полноту члена Найла внутри меня, липкость на моих бедрах и болезненность между ног. И самое главное, чувство радостного возбуждения от победы.

Дело сделано. Я больше не девственница. Я отдала ее мужчине, которого выбрала сама, мужчине, который превратил это в опыт, превосходящий мои самые смелые фантазии, и каждая частичка этого была совершеннее, чем я могла надеяться. Это было похоже на что-то из области фантастики, его рот между моих ног, я прижатая к двери, страстное падение на ковер, то, как он снова упал в мои объятия, когда я сказала ему “да” и поцеловала его. Секс… да, это было больно, но и ощущения были потрясающие, и Найл знал, как снова вытянуть из меня это удовольствие, хотя я и не была уверена, возможно ли это.

Найл, наконец, отстраняется от меня, убирая с лица свои растрепанные, влажные черные волосы, и лениво улыбается мне, опираясь на локти. Я чувствую, как его член выскальзывает из меня, странный прилив тепла окутывает меня, и я смотрю на его точеное, великолепное лицо, пытаясь сориентироваться.

— Что теперь? — Шепчу я, гадая, собирается ли он попросить меня уйти. В этом был бы смысл, в конце концов, предполагалось, что это будет всего лишь перепихон. Роман на одну ночь. Но часть меня хочет, чтобы это продолжалось всю ночь или, по крайней мере, столько, сколько я смогу продержаться, не нарываясь на неприятности. Мне все еще нужно тайком вернуться домой.

— Ну… — Найл, кажется, раздумывает. — Мы могли бы принять душ. А после этого… кто знает?

Душ. Почему-то мысль об этом кажется ужасно интимной из-за того, кем мы являемся друг для друга, но разве может быть что-то более интимное, чем то, что мы только что сделали? Секунду назад он был буквально внутри меня, а я сомневаюсь в душе?

Я киваю, борясь со странным приливом эмоций в груди, смешанным с ощутимым облегчением. Это нормально, говорю я себе. Ты только что совершила нечто грандиозное. Но я не могу позволить Найлу увидеть. В лучшем случае, он был бы встревожен моим внезапным всплеском эмоций, а в худшем, выяснил бы, что несколько минут назад я была девственницей. Я не хочу, чтобы он знал,