– Прости, я не догадался снять сразу, – прошептал Ситрик, гладя шею коня. – Хорошо, что ты нигде не зацепился.

Рыжая Чёлка ластился, как кот, не желая уходить, пока гнедая лошадка уже пошла к лесу. Ситрик и рад был приласкать животное, но куда сильнее ему хотелось в тёплое жилище.

– Иди, – скомандовал он коню, убирая руку, но Рыжая Чёлка нагло подставлял морду под ладонь, надеясь получить ещё нежности. – Баловень…

Ситрик опустил руку, придерживая заодно чуть не посыпавшиеся вещи. Рыжая Чёлка ткнулся носом в его плечо, но Ситрик был неумолим. Обойдя парня кругом, конь зарысил прочь, присоединяясь к стоящей в стороне гнедой лошадке. Вскоре их облик слился с сыплющимся с неба снегом – кони растворились в нём, как холодный пар. Поудобнее перехватив вещи, Ситрик побрёл к дому. Ноги ощущались каменными – их было тяжело оторвать от земли, и парень шёл, загребая промёрзшими насквозь башмаками снег.

Спустившись к дому, громко постучал в низкую дверь. Вскоре та отворилась и в небольшой проём выглянул невысокий человек, чьи очертания казались неясными в свете очага за спиной.

– Пустите переночевать? – спросил Ситрик, и человек отстранился от двери, пропуская гостя вперёд.

Тщательно отряхнув башмаки и одежду да сбив с макушки целый сугроб, он юркнул следом за хозяином. Незнакомцем оказалась древняя старуха, сгорбленная и сморщенная, как мокрая тряпка, брошенная на пол. Остроносое лицо её было усеяно пятнами и крупными родинками, а в мутных сероватых глазах мелькали отблески очага. Она провела рукой, приглашая гостя к очагу, а после молча пялилась на Ситрика, пока тот складывал в угол свои вещи.

– Её зовут Йелевеки, – на ухо произнёс Холь. – Она плохо слышит, плохо видит и почти не говорит на датском. Она из племени кирьяла.

– Кирьяла? – переспросил Ситрик.

– Ещё один лесной народ, – охотно пояснил Холь. – По крайней мере, они чтут одних и тех же богов, что и люди из племён суми. Здесь между Восходным озером и Альдогой живут люди из племени кирьяла. А ещё к северу и восходу от Альдоги. Когда строили Онаскан, многие колдуны суми бежали сюда, на восход, в поисках других священных мест, как и сказал Асгид. Живут теперь, верно, с чужим племенем.

– Далековато же мы забрались, – пробормотал Ситрик. – Ещё немного, и, думаю, дошли бы до Бьярмаланда.

Холь фыркнул.

– Это ещё близко.

Ситрик посмотрел на Йелевеки. Старуха продолжала таращиться на него. Голова её тряслась, и две тощие серые косы дёргались, кисточками подметая пол.

– Что мне ей сказать? Она меня поймёт? – негромко спросил Ситрик у Холя.

– Да брось, будь как дома. Сам отыщи воду да разогрей еду, которую дали альвы, – ответила птица. – Йелевеки – бабка проворная, но больно тугая. Не прогонит, если хозяйничать начнёшь.

– Ты что? Я не могу так. Она в своём доме хозяйка, а я лишь гость. – Он снова перевёл взгляд на старуху.

Та уже уселась обратно на свою лежанку, укрыв ноги одеялом, но её рыбьи глаза неотрывно следили за каждым его шагом. Ситрик спросил у неё насчёт очага и воды, показывая пальцем, старуха широко улыбнулась щербатым ртом и улеглась, с головой спрятавшись под одеялом. Наверное, это можно было считать одобрением.

Наскоро перекусив, Ситрик повесил свою верхнюю одежду поближе к огню для просушки, оставил башмаки и носки у глиняного бока очага, так чтобы их не достал пепел. Наскоро перекусил, поделившись с Холем засушенным хлебом, развернул на лавке запасной плащ и лёг, вторым концом укрывшись сверху. От стены шёл холод. Пришлось взять недосушенный плащ и положить его под спину, чтобы не замёрзнуть.

Йелевеки сопела, иногда срываясь на храп. Уже засыпая, Ситрик вдруг посмотрел на Холя из-под опущенных ресниц. Тот устроился на низкой полке с посудой, нахохлившись, как больная птица.

– Холь, ты как? – спросил Ситрик.

– Бывало гораздо лучше, – отозвалась огненная птица. – Хочется залезть целиком в очаг, чтобы согреться.

– Почему не сделаешь этого?

– Я боюсь огня.

– Холь, я не понимаю, что случилось с тобой. – Голос Ситрика звучал встревоженно.

– Я тоже, – глухо проскрежетала птица. – Но похоже, что именно так выглядит моя смерть.

От этих слов по спине Ситрика пробежали мурашки, хотя шерстяной плащ, даже сырой, хорошо грел и защищал от холода.

– А ведь ты обжёгся ещё тогда, когда мы повстречали медведя… Я сразу догадался, что что-то не так… Тебе не стоило ехать со мной.

– Я лучше знаю, что мне стоило, а что нет! – раздражённо ответил Холь. – Ты прежде сам видел, что мои перья становились серыми. Я был готов к этому. Наверное. Не знаю! Но раз уж я так решил…

– Признайся мне, пожалуйста, – мягко перебил его Ситрик. – Признайся, ты из-за меня решил продолжить путь? Или нет?

Холь помедлил. Нахохлился ещё сильнее, превратившись в круглую тень. Он неуверенно слетел с полки и приземлился на пол напротив Ситрика – его шумные перья были изуродованы огнём куда сильнее, чем прежде.

– Ты же сам говорил, что веттиры не говорят правду, – с усмешкой в голосе произнесла огненная птица.

– В таком деле я пойму, врёшь ты или нет. Это же не глупая шутка, какими ты разбрасывался прежде.

Холь вздохнул.

– Нет. Не из-за тебя. В отличие от Вёлунда, я был уверен, что ты справишься, – глухо, точно провинившись, сказал он.

Ситрик рассудил, что в этот раз ветте не соврал.

– Спасибо. Так я не буду чувствовать себя виноватым.

– Уж кому стоит чувствовать себя виноватым, так это мне, – произнесла птица, вжав голову. – Прости меня. За то, что не хотел прощаться с тобой.

Ситрик кивнул. Говорить «прощаю» было невыносимо сложно. Поэтому он вытащил руку из-под плаща и провёл пальцем по клюву птицы.

– Я бы сказал, что всё в порядке, но всё давным-давно пребывает в беспорядке…

Холь смешно отпрыгнул, наигранно и так по-птичьи возмущаясь прикосновению. Ситрик усмехнулся. Неожиданно птица потупила взор, а после снова подняла его, пристально уставившись на друга.

– Это правда, что всё в беспорядке, – негромко сказал Холь. – Вот только я хотел сказать тебе кое-что ещё. Пока не поздно…

– Говори же, – прошептал Ситрик, чувствуя волнение.

– Я не считаю тебя Убийцей волка, сынок. Из твоего расссказа всё выходит так, будто ты не нарочно столкнул его, не желая ему смерти.

Ситрик судорожно вздохнул и уставился в крышу дома. Его обожгли эти слова. Он так хотел услышать это хоть от одной живой души, и наконец они прозвучали.

– Пора спать, Холь, – хрипло произнёс Ситрик после продолжительного молчания. – Мы же завтра уже будем в Ве?

– Обещаю, – произнесла огненная птица.