Даша согласилась практически сразу. И пришла на «свидание» минута в минуту. Она вообще никогда не опаздывала и демонстрировала во всем собранность и практичность. Неужели не догадывалась?

Антон под моросящим осенним дождиком ждал Дашу у станции метро «Улица 1905 года». За поднятый воротник сбегали струйки дождя, но на душе было все равно тепло. Потом он увидел Дашу, обратил внимание, как она радостно помахала ему рукой. Совсем как влюбленная девушка своему парню. Антону стоило больших усилий, чтобы не наклониться и не чмокнуть девушку в щеку. Он почти был уверен, что она не отстранится, воспримет это как должное, как часть их странных отношений, но сдержался.

Они бродили часа два под дождем, пока Антон не заметил, что Даша стала мерзнуть. Он сразу же затащил ее в первое попавшееся кафе и заказал кофе с бутербродами и пирожными. К его большому удавлению, Дашу это не привело в восторг.

– Ты знаешь, Антон, я начинаю подумывать, что слишком использую тебя. Это нехорошо. Ты стараешься помочь, столько для меня… нас с Кирюшей делаешь, а я… а я еще и в кафе заставляю за себя платить.

– Господи, Даша! Да разве это большие суммы, чтобы о них говорить?

– Ну… большие или небольшие, а все равно, – Даша вдруг замялась. – Просто, я могла бы и сама заплатить… Но не сегодня. Я опять одолжила Кирюше деньги. Вот мне и неудобно перед тобой!

Антон каким-то десятым чувством понял, что Даша не впервые одалживает жениху деньги, что это вошло в привычку, что ее это допекло, довело до того, что у нее появился какой-то комплекс. И сейчас без особенной необходимости завела разговор на эту тему с единственной неосознанной целью. Ей крайне необходимо было выговориться, пожаловаться, добиться, чтобы хоть Антон ее пожалел.

– Ты часто и помногу ему одалживаешь? – без обиняков спросил Антон.

– Н-ну… как тебе сказать… Наверное.

– Мне кажется, Даша, что часто и помногу. Я понимаю, что Кирюша у тебя студент, но он же еще и парень. Не могу я этого объяснить, но как-то странно мне слышать такое. Сколько ты ему уже давала денег? Пять тысяч, десять, двадцать?

– Антон! Перестань! – возгласы прозвучали громко, но неуверенно. – Ты не имеешь права судить Кирюшу, потому что ты его совсем не знаешь.

– Где-то я это уже слышал, – усмехнулся Антон. – И не так давно.

– Ну правда, Антоша, – уже просящим тоном сказала Даша и жалобно улыбнулась. – Ну не надо его осуждать. Знаешь, это легче всего, вот так взять и навесить на человека ярлык. А если он талант, если он гений, если у него великое будущее. Он иногда говорит такие вещи… как бы тебе это объяснить… Непривычные нашему пониманию. У него совсем иной взгляд на мироздание, на сущность вещей.

– Интересно…

– Да-да, не смейся. Он смотрит очень глубоко, что дано не всем. И я его, кажется, начинаю понемногу понимать, и отчасти это накладывает определенный отпечаток даже на наши с ним отношения. Видишь ли, человек ведь тем и отличается от животного, что он может руководить собой путем разума, а не инстинктов. Это в животном мире правит тот, кто сильнее, а к человеку это неприменимо. Нельзя подавлять личность ни в какой мере, потому что это нарушает его творческий потенциал. Творить и созидать может только свободная личность. Это очень серьезная философия, Антоша, она ломает все устои, она несет в себе новые отношения в обществе. И я подозреваю, – голос Даши стал тише, – что Кирюша это придумал сам. Понимаешь, сам дошел до этой логики развития.

– Конечно, – охотно согласился Антон, – сам и без всякого влияния Петра Алексеевича Кропоткина.

– В смысле? Какого Петра Алексеевича?

– Кропоткина, – терпеливо пояснил Антон. – Теоретика анархизма.

– Анархизма? – вытаращила Даша глаза.

– Да, Дашенька, именно анархизма. Твой Кирюша услышал в своем институте на лекции, и ему понравился подход. А тебе он по ушам ездит, чтобы ты им восхищалась, уважала его и денег давала. Он ведь свободная личность. Свободная в масштабах вселенной. То есть лодырь.

Даша некоторое время обескураженно смотрела на Антона, потом ее лицо стала заливать краска стыда. Девушка опустила голову и шмыгнула носом.

– Ты это специально говоришь, – тихо произнесла она. – Ты его недолюбливаешь, вот и наговариваешь. Он не может обманывать.

– Почитай на досуге его работы: «Государство и его роль в истории» и «Анархия, ее философия, ее идеал». А еще лучше «Нравственные начала анархизма». Умнейший человек был Петр Алексеевич, великий ученый и не только философ. Но, извини, идеалист. К счастью, вовремя понял, что без государства личность пока обойтись не может, не наступили еще те времена. А государство есть институт подавления сопротивления.

– Он не виноват, – жалобным голосом сказала Даша, – он влез в долги, и ему угрожали.

– В смысле? Кропоткин влез в долги?

– Да дался тебе этот Кропоткин! Кирюша влез в долги, Кирюше угрожали. Он же не может, как ты, постоять за себя, у него иное предназначение.

– Понимаю, – кивнул Антон, – догадываюсь, какое у него предназначение. Ладно, не будем об этом. В смысле, что не будем обвинять Кирюшу, а подумаем, как ему помочь. Кто на него наехал, кому он задолжал, кто ему угрожал?

– Чш-ш, – Даша приложила палец к губам, а потом обернулась и с радостной улыбкой замахала рукой.

Через зал своей походкой вразвалочку шествовал Кирюша. Теперь Антон понял, кто недавно звонил Даше и кому она сказала, в каком кафе сидит. Антон решил, что это подружка какая-то. Значит, Даша скрыла от него, что звонил жених. Почему? Стесняется его, понимает чувства к ней Антона и щадит их? Хорошее предзнаменование.

– Привет, – вяло улыбнулся Кирюша и уселся на свободный стул.

– Привет, – защебетала Даша. – Как хорошо, что ты к нам присоединился. А мы бродили, бродили. Замерзли страшно! Ты откуда, с семинара?

– Н-нда, – неопределенно крутанул Кирюша головой и почмокал губами. – А мне попить чего-нибудь нельзя?

Антон с готовностью поднял руку, подзывая официантку.

– Мне кофейку, – уточнил Кирюша, разваливаясь на стуле и с трудом укладывая одну полненькую ногу на другую. – Чего-нибудь надыбали?

– Кирюша, – вспыхнула Даша, – что за выражения!

– Да ладно тебе. Так все говорят, – пожал плечами «стихийный философ». – Слушай, Дашунь…

Антон по интонации понял, что разговор между женихом и невестой предстоит не для посторонних ушей, и, проявляя деликатность, отправился в туалет. Точнее, в коридор, где находился туалет. Из этого темного коридорчика за стойкой администратора было хорошо видно, как Кирюша что-то канючит у своей невесты. Даша немного поспорила с ним, а потом полезла во внутренний карман куртки. Как Антон и ожидал, она достала кошелек, а из него несколько купюр. Кажется, пятисотки. Судя по всему, Кирюша опять вытянул у Даши полторы тысячи.

Это надо было прекращать! Что же за отношения у них такие, что же творится вокруг них? Дашу обокрали, на Кирюшу кто-то наезжает, Даша какие-то деньги ему все время дает. Не разобраться ли попутно с этим студентом прохладной жизни?