Надо сказать, мрон все же оказался проблемным подопытным. Пожалуй, самым проблемным из всех, с кем мне доводилось иметь дело. Каждое утро он встречал меня бешеным рыком, при попытке приблизиться кидался на решетку, а когда получал отравленный дротик в бок, то до последнего бился, с воем катался по полу и боролся до тех пор, пока мог.

Но все это было зря. Дозу яда я рассчитал очень тщательно, поэтому два с половиной часа после этого мог хоть резать его на куски, и мрон бы ничего мне за это не сделал. Однако мне требовалось от него совсем иное — строение тела, форма зубов, структура меха… я хотел знать о нем абсолютно все, поэтому работал неспешно, последовательно и при этом старался действовать максимально аккуратно, чтобы не испортить единственный образец.

Поскольку в обычном состоянии есть и пить оборотень категорически отказывался, то мне пришлось искать способ кормить его без согласия. Широкая пасть и наличие клыков существенно осложняли дело, однако со временем я приспособился, так что смерть от голода или жажды пленнику не грозила.

С уборкой тоже не заморачивался — пока оборотень находился в беспамятстве, с помощью гончих выволакивал его из клетки, опрокидывал внутрь несколько ведер воды, а затем выгонял грязную воду через установленный в дальнем углу слив. Делать его непосредственно в клетке не рискнул — с такими когтями мрон бы весь пол исковырял в попытках сбежать. Но такой возможности я ему не предоставил, поэтому та часть пещеры, где он находился, была со всех сторон окружена монолитными стенами, да еще и укреплена специальными вставками, которые не поддавались даже мроновым когтям.

Одним словом, возни с оборотнем было много, а проблем еще больше, однако все эти хлопоты с лихвой оправдались, когда я закончил его изучать и пришел к нескольким любопытным выводам.

Во-первых, он оказался не просто оборотнем, но, судя по всему, имел сразу несколько зверей-прародителей, свойства которых и легли в основу этого уникального вида. Я насчитал с ходу штук шесть различного зверья, которое могло бы в этом поучаствовать, но не исключал, что их могло быть и больше, очень уж пленник оказался необычным.

Исходя из этого, следовало предположить, что столь необычное сочетание признаков вряд ли могло возникнуть естественным путем. Обычные оборотни имеют всего одного прародителя. Бьерна там или лесного волка. Тогда как тут кто-то определенно вмешался в процессы, которые должны были быть подвластны только богам.

Вопрос: кто? И зачем? И не связано ли это с барьером?

К сожалению, ответов мрон принципиально не давал, а заставить его говорить у меня не получилось — у оборотня обнаружился на редкость высокий болевой порог, а также абсолютная устойчивость ко всем видам магии, за исключением, пожалуй, моего проклятия.

Еще у него оказалась воистину бешеная регенерация.

Он был намного сильнее, быстрее и опаснее любого известного мне зверя.

Но что самое любопытное, он мог меняться не только целиком, но и изменять отдельные части своего тела так, как ему заблагорассудится, отращивая то удлиненные лапы, то лишние когти, то второй хвост, то полноценные крылья, как у грифонов. Да и еще одну голову, полагаю, смог бы отрастить, если бы это несло с собой какую-нибудь пользу.

Поначалу он регулярно пытался меня атаковать, используя такие вот измененные лапы и дополнительный набор клыков и когтей. Стены в пещере тоже регулярно портил с их помощью. Однако без полноценного питания он постепенно ослаб, со временем все реже и реже пытался меняться. А когда до него дошло, что даже эти жалкие попытки я скрупулезно собираю в свою копилку знаний и старательно записываю каждую мелочь, то перестал меняться совсем, оставил меня без информации и затаился, ожидая подходящего момента, чтобы ударить сразу и наверняка.

Само собой, я не дал ему такой возможности и месяцев через шесть, шаг за шагом, выяснил про него все, что хотел. Как он устроен, как быстро сможет восстановиться после ранения, насколько полна его регенерация… Действительно все, что можно было узнать, не калеча его и не убивая. За исключением, пожалуй, того, как и зачем его создали и как его превратить обратно в человека.

Поговорить с нелюдем мне хотелось. Порасспросить, понять, узнать… Однако мрон был упрям, непримирим и вечно зол. И когда стало ясно, что разговорить его не удастся, я оставил его на время в покое.

Нардис за эти полгода меня почти не тревожил. Сам наладил старые связи в криминальном мире, сам восстановил репутацию. Сам договорился с Лу по поводу текущих расходов-доходов, начал искать выходы на жреческий орден. Параллельно полностью очистил подземелья от хлама, договорился с горняками насчет всего необходимого, позаботился о сохранении тайны… В общем, взвалил на себя ту самую работу, которой я не хотел, да и не планировал заниматься.

Вот что значит неутомимый помощник, которому, по большому счету, ни есть, ни спать, ни отдыхать не нужно. Побольше бы таких.

— Способный парень, — заметил Мор, когда мы в очередной раз навестили городские подземелья и проинспектировали ход работ. — Еще месяц-другой, и тут жить будет можно.

Я промолчал, но про себя подумал, что Нардис и впрямь молодец. Успел за короткое время переделать столько разнообразных дел, что впору было бы его за это наградить. Обо всем договорился, все продумал, предусмотрел и уже начал действовать. Тогда как я все еще не пришел к конкретному выводу насчет одного-единственного пленника, которого и убивать не хотел, и отпустить был не в силах.

Вот они, издержки долгой жизни — ни о чем не беспокоишься, никуда не спешишь, живешь размеренно и строго по плану, прекрасно зная, что многие дела решатся сами собой, причем зачастую без твоего непосредственного участия. В то время как короткоживущие смертные, подстегиваемые вечной угрозой болезней, травм и подступающей старости, вынуждены все делать быстро. Быстро взрослеть, быстро учиться, быстро действовать…

Быть может, именно поэтому их раса за сравнительно короткое время сумела так многого достичь?

Еще я подумал, что, возможно, с пленником тоже не все потеряно и у меня получится его разговорить, если видоизменить состав, который я использовал на Арриоле. Собственно, я даже начал работать на эту тему. Засел за расчеты, вновь открыл дневники Кариура. И абсолютно точно нашел бы нужную формулу, если бы в мою размеренную жизнь не ворвался совершенно неучтенный фактор, который перевернул все с ног на голову и самым неожиданным образом разрешил все мои трудности.

Это случилось в разгар лета. Я тогда редко появлялся в Дамане — все больше над пробирками сидел, раз за разом опробуя на оборотне действие различных эликсиров. И вот