подхватил я. – Ну да, на роль Писателя, который всей душой ненавидит свои книги, Бертон точно не тянет. Он явно не «выдавливает» из себя буквы.

– Вот-вот! – Профессор аж засиял после моих слов. – Как приятно разговаривать с человеком на одном языке! Вы понимаете, что я пытаюсь сказать. Он вроде и Писатель, но стоит заглянуть в него глубже – там совсем другой человек.

– Возможно. Но я, к сожалению, ничего не увидел, кроме автора, который любит свою работу и проникается симпатией к любому единомышленнику, живущему своим творчеством.

– У нас тут люди не творческие, сержант. И что хуже всего – не начитанные. Спросите, кого они вообще читали, и вам в один голос скажут: Нила Бертона. А потому что далеко ходить не надо. Но ведь многого в таких книгах не найдешь. Что там взять, кроме крови, грязи, опухоли человеческого сознания или души, наказания и смерти?

– Возможно, мораль. Подобное происходит и в реальной жизни, разве не так? – спросил Марк.

– Не так. Бывает, преступники убивают десятки людей и умирают на закате лет в теплой кровати, целуя в лоб своих детей, внуков и жен. У многих скелеты в шкафу обрастают пылью.

Он смотрел Марку прямо в глаза, будто адресовал эти слова именно ему.

– Большинство убийц находят и судят.

– Большинство? – улыбнулся Профессор. – Не смешите меня, все мы прекрасно знаем, что статистика вещь такая… правдивая.

– А почему бы не найти в детективе мораль, что каждому рано или поздно воздастся за содеянное по заслугам?

– Кому воздастся? Неудачнику, болвану и тому, кто не сумел осторожно замести следы преступления? А все остальные? Убийцы как убивали, так и будут убивать. Воры как воровали, так и будут воровать. Но станут делать все это осторожно. И у многих прекрасно получится, ведь в реальной жизни нет таких умников-полицейских, гениев, которые смогут доказать их вину. Здесь вся проблема в том, что по закону для человека не существует наказания, если не сумеешь доказать его преступление. Нести наказание будет тот, кого поймали. Я, офицеры, знаю как минимум трех воров в Догме, но если обвиню их без доказательств, они по-прежнему будут чистейшими людьми, которых очернили клеветой. А если предоставлю улики – станут преступниками. Я это сейчас говорю к тому, что у меня есть минимум двое подозреваемых в этих убийствах, но попросту не хватает доказательств, чтобы возложить вину на одного из них.

– А кто, по-вашему, второй потенциальный убийца, Профессор?

– Нет-нет, – хитро улыбнулся Профессор. – Сначала вы! Кто ваш подозреваемый?

– Мы пока только собираем данные.

– Ну а как же наш мясник? Бравый малый Тони. Неужели вы его не подозреваете? Это ведь ясно, как день, что больше всего на роль нашего убийцы подходит именно он.

– Только потому, что он мясник? Его жену убили, – сухо сказал Марк.

– Так он ее не любил, это вам любой скажет.

– Он такой же подозреваемый, как и все остальные. Так скажите, кого еще вы предполагаете виновным, кроме Нила Бертона?

– В первую очередь – себя.

– То есть? – удивленно спросил я.

– Я страдаю ночной болезнью. Простыми словами – лунатик. Я могу уснуть на кровати, а проснуться у входной двери или за столом, со стаканом холодной воды в руке. Но только не путайте мою маленькую тайну с чистосердечным признанием во всех на свете убийствах.

– Не спутаем, не переживайте, но будем иметь в виду, – отозвался Марк. – Тот, кого мы ищем, во-первых, не оставляет после себя следов, во-вторых… как бы сказать помягче… то, что осталось после его «работы», попросту невозможно осуществить во сне. Абсолютно исключено. Наш убийца все делает идеально, он вынашивает свой план изо дня в день на протяжении недель, месяцев. И результат никак не похож на спонтанное убийство и уж тем более на убийство в состоянии аффекта. – Он внимательно посмотрел на Профессора. – Что еще вы можете сказать о мяснике Тони, кроме того, что он не любил свою жену?

– Да то же, что и все. Сильный парень, но очень закрытый. Его внутренний мир известен только ему одному.

– Как и внутренний мир каждого на этой планете… – негромко добавил я.

– Вообще да, но он совершенно ничем не делится с окружающими. Абсолютная темная лошадка. Как был, так и остался ею. Все эти годы. А силища – да. Он любого свернет в три узла. На такого, как он, нужно как минимум двое или даже трое здоровых ребят.

– Кстати, о темной лошадке… – Похоже, мы с Марком вспомнили об этом одновременно, но первым произнес вслух он. – Что вы скажете о Ричарде Стоуне?

– А что о нем говорить? Белый голубь в стае черных ворон. Неженка-антилопа, запертая в клетке с волками. Слабый он! Если одним словом. Никогда не мог за себя постоять. Кстати, вот у Сары спросите о нем; она ему приглянулась, и он время от времени подбивал к ней клинья. Но вообще я уже очень давно его не видел. Полгода, наверное, не меньше. Каким ветром, интересно, занесло его в Догму? И каким ветром унесло обратно?

– То есть ничего определенного вы о нем не знаете.

– Нет, я с ним практически не контактировал. Терпеть не могу всю эту современную рок-музыку.

– Стоун общался с Нилом Бертоном?

– Да, несколько раз видел их вместе. Так-то по-хорошему, кроме Писателя, он никому не был интересен.

– Бертон приглашал его к себе домой? – решил на всякий случай уточнить я.

– Откуда мне знать, сержант? Может быть, и приглашал. Поговаривают, что обычно он приглашал к себе девушек. Но это уже не мое дело, кто и когда у него бывал. Кстати, можно вопрос? – обратился он ко мне.

– Пожалуйста.

– Вы ведь остановились в «Догма Инн», насколько я понимаю?

– Да.

– Любопытно, как Абба отнеслась к тому, что вы вдвоем будете жить у нее в отеле? – улыбнулся Профессор. – Наверное, не хотела заселять?

– После того как узнала, кто мы такие и чем собираемся здесь заниматься, она разместила нас, и на совсем иных условиях.

– Ясно. – Профессор улыбнулся. – Кстати, Абба сплетница еще та. Будьте аккуратны в общении с ней. Она наш местный «испорченный телефон». Говоришь ей: «Я иду гулять». Через некоторое время все соседи уверены, что ты пошел «убивать»! Не знаю, что именно – старость, склероз, маразм или что-то другое – способствует прогрессированию ее болезни, но с каждым разом становится все хуже. Многие, конечно, не воспринимают ее всерьез, однако некоторые все равно верят. Так что лучше при ней держать язык за зубами.

– Спасибо за совет, учтем.

Я посмотрел на Марка. Он