Вскоре водитель притормозил возле нового дома, единственныйподъезд которого был ярко освещен, а мы свернули в соседний переулок и черезминуту пристроились у боковой стены. В кабине такси горел свет, женщина что-тоговорила водителю, и он угрюмо кивал.

— По-моему, они давно знакомы, — проворчалая. — Что, если парень отправится с ней?

— Еще неизвестно, что хуже, может, дома у нее муж икуча детей?

— Довольно глупо в этом случае здесь рассиживаться, даеще включив свет.

— Вот что, — сказал Антон. — Садись за руль ипрокатись с дальним светом.

— Далеко?

— Нет, в переулок.

— На двери наверняка кодовый замок. — Но Антон ужепокинул кабину, и мне ничего не оставалось делать, как пересесть на его место.

Я вылетела из-за угла, ослепив на мгновение сидящих вмашине, и лихо свернула в переулок, объехала дом и вновь остановилась на том жеместе. Как раз вовремя: женщина покинула такси, хлопнула дверью и заспешила кподъезду. Я выскочила следом и бросилась за ней, таксист развернулся и наприличной скорости начал удаляться в сторону проспекта. К двери мы подошлипрактически одновременно. Из-за колонны, поддерживающей козырек над подъездом,появился Антон, женщина испуганно шарахнулась в сторону и, натолкнувшись наменя, смертельно побледнела.

— Открывай дверь, — спокойно попросил Антон.Щелкнул замок, и мы вошли. На первом этаже горела подслеповатая лампочка.

— В квартире кто есть? — спросил Антон, он Держалженщину за локоть.

— Нет, — испуганно ответила она.

— Если соврала, убьем всех.

— Я одна живу, — судорожно вздохнув, сказалаона. — Седьмой этаж, ключи в кармане, а лифт ночью не работает.

Я сунула руку в чужой карман и нащупала ключи. Мы поднялисьв квартиру. Антон быстренько ее проверил, а я, включив свет в прихожей, кивнулаженщине на банкетку.

— Рассказывайте, — предложила я, устраиваясь наточно такой же банкетке напротив.

— Я ничего не знаю, — всхлипнула она.

— Этот парень псих, — кивнула я на Антона. —Если он начнет отрезать вам пальцы или уши, его уже не остановишь. Понимаете? Явсего этого терпеть не могу, но от меня мало что зависит. Понимаете? —повторила я. Она кивнула. — Тогда рассказывайте.

— Пашка приходил, Пропеллер. То есть Павел Лактионов,вы его знаете?

— Неважно. Дальше.

— Сказал, если кто-то будет интересоваться Натальей илиТаболиным, сразу сообщить ему. Вот я и сообщила, позвонила по телефону. Онспросил, где вы, я сказала — в ресторане, он велел вам передать, что Таболинузвонили и он поехал на склады. Вот и все. Я ничего больше не знаю.

— Так уж и ничего? — усмехнулся Антон, появляясь вприхожей с кухонным ножом в руке. Надо признать, что вид у него в ту минуту былзверский. Женщина стиснула руки на груди и замерла, глядя на нож широкооткрытыми от ужаса глазами.

— Я вас предупредила, — заметила я флегматично.

— Звонок был! — лишь только Антон сделал еще одиншаг, выкрикнула она. — Только накануне. И просили позвать не Таболина, аНаташку, они за Таболиным следили.

— Кто? — не поняла я.

— Наташка и тот тип, тот, что звонил. Я слышала, какона сказала: глаз с него не спускай. А потом про склады. Наташка еще удивилась,спросила, что он там делал?

— И что?

— Не знаю, я ведь слышала только то, что она говорила.

— Вы про эти склады кому-нибудь рассказывали?

— Рассказывала, — вздохнула она. — Два дняназад к нам Щербатов приезжал. Слышали о таком?

— Допустим.

— Вот ему и рассказала.

— Он что, интересовался исчезновением Наташи?

— Не знаю, — подумав немного, пожала женщинаплечами. — У него разве спросишь? Вообще-то он Серегой интересовался, аЩербатов как глянет, так и начинаешь языком плести, вспомнишь чего и не было.Вот я ему про этот телефонный звонок и рассказала, сама не знаю как.

— А что он?

— Ничего. Кивнул и отпустил. Я от радости только что наодной ноге не скакала.

— Это все? — спросила я, поднимаясь.

— Все, — заволновалась женщина.

— Может, еще что вспомнишь? — хмыкнул Антон, вновьпоявляясь в прихожей.

— Поговори с ней, — кивнула я. — А я пойду.

— Нет! — вскрикнула женщина и, умоляюще взглянувна меня, сглотнула и добавила:

— Я голос узнала.

— Чей?

— Мужчины, который Наташке звонил. Это Лешка Васильев,он раньше у нас в охране работал, потом в какую-то фирму ушел, но там у него незаладилось, и он остался без работы.

— Он что, был любовником Наташи?

— Нет, — удивилась женщина, — на что он ейсдался, у него за душой ни гроша. Да она в Таболина влюбилась как кошка. Простопомешалась на нем.

— Тогда с какого боку этот парень?

— Я так думаю, она его наняла за Серегой следить.Говорю, совсем помешалась.

— Расскажи-ка нам о светлоглазом дружке своегоСашки, — хмыкнул Антон.

— О каком дружке? — нахмурилась женщина.

— Макс, кажется, — напомнила я.

— Макс? Ну… обычный парень.

— Сашка с ним давно знаком? Она пожала плечами:

— У нас он был с ним два раза. Я его совсем не знаю,честно. По-моему, они с Сашкой у нас же и познакомились… По пьянке, знаете, какбывает…

Мы переглянулись с Антоном, и я сказала, понижая голос:

— Значит, так, скажешь кому-нибудь о нашем визите, мывернемся, и вот этот тип отрежет тебе оба уха. Прониклась?

— Да, — испуганно кивнула женщина.

— Я не шучу, — добавила я в голос суровости, потомповернулась к Антону. — Запри ее в ванной, а ты оттуда до утра вылазить несмей.

Женщина торопливо прошла в ванную, Антон запер ее на хлипкуюзадвижку и для верности подпер стулом, после чего мы покинули квартиру.

Всю дорогу до машины он препротивно ухмылялся, потом заявил: