Мы не стали останавливаться в той лачуге, где я отдыхаланедавно, выбрали домушку покрепче и подальше от жилых домов, сад не выгляделособенно ухоженным, должно быть, хозяева появлялись здесь редко. Затонеподалеку был родник, мы напились ледяной воды и, легко преодолев ветхуюограду, проникли на участок. На то, чтобы открыть дверь домика, у Антона ушлонесколько секунд. Я осмотрела участок и обнаружила нечто похожее на душ, вода вжелезной бочке была теплой, с гвоздика свешивалась старая мочалка, а в банкележал кусок мыла. Я вспомнила, где недавно побывала, и решила вымыться.

Антон окрикнул меня, стоя в дверях дома, я заспешила к нему,на ходу сообщив радостную весть:

— Здесь можно помыться. Я выстираю одежду, пока мыпоспим, она высохнет. Одно беспокоит: хозяева бы не нагрянули, сегодня,случайно, не выходной?

— Сегодня четверг, а если нагрянут, придетсяотстреливаться, — усмехнулся он.

Я вошла в дом, в единственной комнате стояла такая духота,что голова закружилась.

— Как думаешь, окно можно открыть?

— Лучше дверь, ее с дороги не видно. Не похоже, чтобжизнь била здесь ключом. Кстати, я ужасно хочу есть.

Не стоило ему вспоминать о еде, мой желудок мгновенновзбунтовался.

— Забудь об этом, — вздохнула я, высматривая, чтомогла бы использовать вместо полотенца.

В комнате у стены стоял диван, у окна стол и парапокореженных стульев, вдоль противоположной стены полки, ничего съестного,кроме соли. Коробок спичек на подоконнике. Я догадалась заглянуть в диван ибыла вознаграждена за догадливость: комплект старого постельного белья инесколько полотенец, ветхих, но чистых. Я вприпрыжку устремилась в душ.

Вряд ли мне ранее приходилось испытывать подобноеблаженство, я в пятый раз терла себя мочалкой, а потом, задрав голову, стоялапод струей воды, зажмурившись и забыв обо всем на свете. Сквозь шум воды доменя донесся голос Антона, он разговаривал с женой по телефону.

— Ничего особенного, — лениво говорил он. —Сейчас отдыхаю на одной дачке. Нет, не опасно, сплошная рутина, но, ксожалению, требует много времени. Да, конечно… я позвоню.

Раздался скрип, ветхая дверь душевой открылась, яповернулась к вошедшему Антону и попросила:

— Катись отсюда.

Он усмехнулся, разглядывая меня, почесал за ухом и сообщил:

— Пойду на разведку.

— На какую еще разведку? — крикнула я вдогонку, ноответить он не пожелал. Настроение было испорчено. Обмотавшись полотенцем, явыстирала одежду и развесила ее на дереве, то и дело поглядывая на дорогу.

Антон появился неожиданно. Я увидела его, когда он ужеоказался на участке, и с облегчением вздохнула — в руках у него был пакет спродуктами. Стало ясно, куда он так торопливо исчез. Мы позавтракали, сидя натраве и вяло отмахиваясь от комаров.

— Дверь пришлось закрыть, — пожаловалась я. —Ты пойдешь в душ?

— Думаешь, стоит? — Опять эта ухмылка.

— Прекрати так на меня смотреть, — разозлиласья. — Полчаса назад ты разговаривал со своей женой.

— Ты ужасно несовременна.

— А ты свинья.

— Разумеется. Все мужики свиньи. — Он поднялся ипошел в душ, а я решила, что свое барахло он в состоянии выстирать сам, иотправилась спать. Быстро протерла пол в домушке, расстелила одеяло и, уступивАнтону диван, блаженно вытянулась на полу, прикрывшись простыней.

Мне снилось море, я брела куда-то вдоль берега, изнывая отдухоты. Что-то коснулось моих волос, я открыла глаза и увидела Антона.Наклонившись к моему лицу, он с любопытством меня разглядывал. Мы смотрели вглаза друг другу и молчали, а я с неудовольствием вспомнила, что мы вдвоем взабытом богом месте, я лежу нагишом, если не считать сомнительного одеяния изполотенец, а парень не так давно рисковал жизнью и наверняка считает, что я емуобязана. Он склонился ниже и коснулся губами моих губ. Я посоветовала себесоображать быстрее и найти какой-нибудь безболезненный выход из создавшейсяситуации, но тут щелкнул предохранитель, а я поняла, что за штука упирается мнев висок. Антон, отстранившись, бодро произнес:

— Добрый день.

— Который час? — заморгала я, изо всех сил делаявид, что не замечаю пистолета у своего виска.

— Половина пятого. Ты выспалась?

— Вроде бы.

— Отлично. Самое время поговорить.

Ну вот, а я успела поздравить себя с тем, что мнеподвернулся законченный кретин. Выходит, без вопросов не обойдется. Я безодобрения взглянула на него и попросила:

— Убери это дерьмо.

Антон не торопился, сел на диван, нагловато улыбаясь, изаявил:

— Значит, так, пушка у меня, баксы тоже у меня, местоглухое, в этом ты сама могла убедиться. Двину по затылку чем-нибудь тяжелым исуну под поезд, ночью здесь товарняки идут один за другим.

— И что тебе мешало сделать это раньше? —вздохнула я.

— Любопытство. Это мой главный недостаток. Сегодняночью я успел сообразить, что здорово влип, и, чтоб унести из этого городаноги, мне придется потрудиться.

— Боюсь, это не решит твоей проблемы, — ссочувствием заметила я.

— Интересно. Давай поговорим о проблемах. Парень, чтотак долго распинался сегодня на складе, кто он?

— Понятия не имею… — Договорить я не успела, Антоночень чувствительно съездил мне ногой по ребрам и с серьезным выражением лицапояснил:

— Я ударил не больно, просто чтобы проиллюстрироватьсвою мысль: тебе придется ответить на все мои вопросы.

— А если я не знаю ответов?

— Тебе придется убедить меня в этом, твои ребра противмоего ботинка. Идет?

— Ладно, сам напросился, — вздохнула я. —Давай свои вопросы.

— Начнем с предыдущего. Кто этот парень?

— Я думаю, это Щербатов, — поморщилась я. —Ты о нем наслышан, так что объяснять, что это за тип, не придется.

— Напротив, тебе придется очень многое объяснить.

— Хорошо. Только убери пушку, меня пугает оружие. Мойрассказ тебя не обрадует, вдруг у тебя слабые нервы? Нагишом и без денег яникуда не убегу.

Он подумал и убрал пистолет, особого достижения я в этом неусмотрела, если я хочу, чтобы он мне помог, придется кое-что рассказать. Этопротив правил, но что поделаешь…