вид. Шестипалый почти не участвовал в беседах и только иногда рассеянно благословлял подползавших к нему мирян. Бывшие первосвященники, которые совершенно не собирались худеть, глядели на него с ненавистью, но ничего не могли поделать, потому что все новые и новые боги подходили к миру, вытаскивали Шестипалого и разглядывали его.

А по ночам, когда все засыпали, он с Затворником продолжал отчаянно тренировать свои руки — чем меньше они верили в то, что это к чему-нибудь приведет, тем яростней становились их усилия. Руки у них выросли до такой степени, что заниматься с железками, на которые Затворник разобрал кормушку, больше не было никакой возможности — стоило чуть взмахнуть руками, как ноги отрывались от земли и приходилось прекращать упражнение. Это было той самой сложностью, о которой Затворник в свое время предупреждал Шестипалого. Зеленые ворота уже виднелись за стеной мира, и, по подсчетам Затворника, до Великого Суда остался всего десяток затмений. Боги не особенно пугали Шестипалого — он успел привыкнуть к их постоянному вниманию и воспринимал его с брезгливой покорностью. Его душевное состояние пришло в норму, и он, чтобы хоть как-то развлечься, начал выступать с малопонятными темными проповедями, которые буквально потрясали паству. Однажды он вспомнил рассказ Одноглазки о подземной вселенной и в порыве вдохновения описал приготовление супа для ста шестидесяти демонов в зеленых одеждах в таких мельчайших подробностях, что под конец не только сам перепугался до одури, но и сильно напугал Затворника, который в начале его речи только хмыкал. После этого даже бывшие первосвященники бросили есть и целыми часами бегали вокруг кормушки, стремясь избавиться от жира.

Поскольку и Затворник и Шестипалый ели каждый за двоих, Затворнику пришлось сочинить специальный догмат о непогрешимости, который быстро пресек разные разговоры шепотом.

Дни летели быстро. Однажды утром, когда паства только продирала глаза. Затворник и Шестипалый заметили, что зеленые ворота, еще вчера казавшиеся такими далекими, нависают над самой стеной мира. Они переглянулись, и Затворник сказал:

— Сегодня сделаем последнюю попытку. Наши руки должны быть достаточно сильны. Поэтому сейчас мы отправимся к стене мира, чтобы нам не мешал этот гомон, а оттуда попробуем перенестись на купол кормушки. Если нам это не удастся, тогда попрощаемся с миром.

Пастве было сказано, что пророки идут общаться с богами. Скоро они уже сидели возле стены мира.

— Помни, — сказал Затворник, — надо представить себе, что ты уже там, и тогда…

Шестипалый закрыл глаза, сосредоточил все свое внимание на руках и стал думать о резиновом шланге, подходившем к крыше кормушки. Постепенно он вошел в транс и почувствовал, что шланг находится совсем рядом — на расстоянии вытянутой руки. Раньше, представив себе, что он уже попал туда, куда хотел перелететь, Шестипалый спешил открыть глаза, и всегда оказывалось, что он сидит там же, где сидел. Но сегодня он решил попробовать нечто новое. «Если медленно сводить руки, — подумал он, — так, чтобы шланг оказался между ними, что тогда?» Осторожно, стараясь сохранить достигнутую уверенность, что шланг совсем рядом, он стал сближать руки. И когда они, сойдясь в месте, где перед этим была пустота, коснулись шланга, он не выдержал и изо всех сил завопил:

— Есть! — и открыл глаза.

— Тише, дурак, — сказал Затворник, чью ногу он сжимал. — Смотри.

Шестипалый вскочил на ноги и обернулся. Ворота Цеха номер один были раскрыты, их створки медленно проплывали мимо.

— Приехали, — сказал Затворник. — Пошли назад.

На обратном пути они не сказали ни слова. Лента транспортера двигалась с той же скоростью, что и они, только в другую сторону, и поэтому всю дорогу вход в Цех номер один был рядом. А когда они дошли до своих почетных мест возле кормушки, он накрыл их и поплыл дальше.

Затворник подозвал к себе кого-то из паствы.

— Слушай, — сказал он, — только спокойно! — иди и скажи остальным, что наступил Великий Суд.

— А что теперь делать? — спросил тот с надеждой.

— Всем сесть на землю и закрыть руками глаза. И не подглядывать, иначе мы ни за что не ручаемся.

Сперва все-таки поднялся гомон. Но он быстро стих — все уселись на землю и сделали так, как велел Затворник.

— Давай прощаться с миром, — сказал Затворник. — Ты первый.

Шестипалый встал, оглянулся по сторонам, вздохнул и сел на место.

— Все? — спросил Затворник.

Шестипалый кивнул.

— Теперь я, — поднимаясь, сказал Затворник, задрал голову и закричал изо всех сил:

— Мир! Прощай!

— Ишь, раскудахтался, — раздался громовой голос. — Который? Этот, что квохчет, что ли?

— Не, — ответил другой голос. — Рядом.

Над стеной мира возникло два огромных лица.

— Ну и дрянь, — сокрушенно заметило первое лицо. — Чего с ними делать, непонятно. Они ж полудохлые все.

Над миром пронеслась огромная рука в белом, заляпаном кровью и прилипшим пухом рукаве и тронула кормушку.

— Семен, мать твою, ты куда смотришь? У них же кормушка сломана!

— Цела была, — ответил бас. — Я в начале месяца все проверял. Ну что, будем забивать?

— Нет, не будем. Подгоняй другой контейнер, а здесь — чтоб завтра кормушку починил. Как они не передохли только… А насчет этого, у которого шесть пальцев, — тебе обе лапки рубить?

— Давай обе.

— Я одну себе хотел.

Затворник повернулся к Шестипалому.

— Слушай, — прошептал он, — кажется, они хотят…

Но в этот момент огромная белая рука сгребла Шестипалого. Ладонь обхватила его, оторвала от земли, потом перед ним мелькнула огромная грудь с торчащей из кармана авторучкой, ворот рубахи, и, наконец, пара большущих выпуклых глаз, которые уставились на него в упор. Откуда-то снизу долетел сумасшедший крик Затворника:

— Шестипалый! Беги! Клюй его прямо в морду!

Первый раз за все время в голосе Затворника звучало отчаяние. Шестипалый испугался до такой степени, что все его действия приобрели сомнамбулическую безошибочность — он изо всех сил клюнул вылупленный на него глаз и сразу стал с невероятной скоростью бить по морде бога руками с обеих сторон.

Раздался рев такой силы, что Шестипалый воспринял его не как звук, а как давление на всю поверхность своего тела. Ладони бога разжались, а в следующий момент Шестипалый заметил, что находится под потолком и, ни на что не опираясь, висит в воздухе. Сначала он не понял, в чем дело, а потом увидел, что по инерции продолжает махать руками, и именно они удерживают его в пустоте.

— Эй, — закричал он, кругами летая под самым потолком. — Затворник! Давай сюда! Маши руками как можно быстрей!

Внизу в контейнере что-то замелькало и, быстро вырастая в размерах, стало приближаться — и вот Затворник оказался рядом. Он закричал: — Садимся вон