Я тогда еще не слишком хорошо понимал чувства по лицам Бродяг, но, по-моему, прочтя послание, он смутился. Пожалуй, он испытывал что-то похожее на ту панику и замешательство, которые всколыхнулись в моей груди.

«Прибываю на Пасем»… Как это понимать, черт возьми?! Она думает заявиться на Пасем и остаться в живых?! Как?! Да никак. Но куда бы она ни отправилась, я знаю одно – я буду рядом. Из чего следует, что меня тоже убьют, если на ее слова можно положиться. А на ее слова всегда можно положиться. «Прибываю на Пасем». Или это просто уловка, чтобы задержать их Флот? Пустая угроза, попытка сбить всех с толку? Мне очень хотелось взять Энею в охапку, тряхнуть хорошенько, чтобы зубы застучали, и вытрясти из нее объяснения.

– Рауль, – поманила она меня. Я подумал, что сейчас она все мне объяснит, но вместо этого она сказала: – Палоу Корор и Драйвенж Никагат хотели показать нам, как летают «ангелы». Хочешь со мной? Лхомо идет.

Летать, как ангел? Что за вздор?

– Если идешь, для тебя есть гермокомбинезон. Но только быстро. Мы уже подлетаем к Звездному Древу, и через несколько минут корабль причалит. Хету Мастину надо проследить за погрузкой и подготовить «Иггдрасиль», а мне еще предстоит переделать до завтра уйму дел.

– Ага, иду, – проговорил я, толком не осознавая, на что соглашаюсь. «Отличная метафора для моей десятилетней одиссеи, – угрюмо подумал я. – Именно: не представляю, во что вляпаюсь, но можешь на меня рассчитывать».

Адаптированная к вакууму Палоу Корор вручила нам «вторую кожу» – так Бродяги называют гермокомбинезоны. Конечно, я уже ходил в гермокомбинезоне, последний раз – всего две недели назад, но с тех пор для меня прошли годы.

Гермокомбинезоны изобрели много веков назад. Идея проста: защитить организм от взрывной декомпрессии не громоздким скафандром, как на заре космической эпохи, а покрытием настолько тонким, что оно будет пропускать пот, защищая кожу от ужасающего космического жара, холода и вакуума. И за века их конструкция почти не изменилась, если не считать рециркуляционных нитей и осмотических масок. Мой последний гермокомбинезон, сделанный еще во времена Гегемонии, был вполне работоспособен, пока Радаманта Немез не превратила его в лохмотья.

Но сейчас Палоу Корор положила мне на ладонь ком протоплазмы – серебристый, теплый, невесомый и текучий, как ртуть. Хотя нет, не как ртуть, скорее – как непоседливое жидкое существо. Шарахнувшись, я едва не выронил ком и подхватил его другой рукой, а ком потек по моей кисти, охватив запястье, будто какое-то плотоядное животное.

Наверное, я что-то пробормотал вслух, потому что Энея ответила:

– А это и есть животное. «Вторая кожа» – организм, продукт генной инженерии и нанотехнологии… Но всего три молекулы толщиной.

– А как его надевать? – спросил я, глядя, как этот продукт генной инженерии взбирается по моей руке, натыкается на рукав и отступает. По-моему, оно больше смахивало на хищника, чем на одежду. А проблема с гермокомбинезонами в том, что они и в самом деле сродни второй коже – под них не наденешь даже белье.

– Очень просто, – улыбнулась Энея. – Никаких тебе застежек, не надо ничего натягивать. Разденься, встань неподвижно и опусти его себе на голову. Кстати, нам надо поторопиться.

Меня это как-то не вдохновляло.

Извинившись, мы с Энеей взбежали по винтовой лестнице в спальню и поспешно стащили с себя одежду. Глядя на любимую, стоявшую возле древней (и весьма удобной, насколько я помню) кровати Консула, я едва не предложил использовать время до посадки с большей пользой. Но Энея лишь погрозила мне пальцем, подняла ком протоплазмы и положила его на голову.

Я в ужасе смотрел, как серебряный организм поглощает ее, стекая словно жидкий металл по русым волосам, покрывая глаза, губы, подбородок, струясь зеркальной лавой по шее, одевая плечи, грудь, живот, бедра, колени… Наконец Энея по очереди оторвала от пола миниатюрные ступни, и поглощение завершилось.

– Как ты там? Нормально? – блеклым голосом выдавил я, держа на вытянутой руке пульсирующий ртутный ком.

Энея – то есть серебряная статуя Энеи – показала большой палец и похлопала себя по шее. Я понял: как и в гермокомбинезонах Гегемонии, общаться теперь придется через ларингофоны.

Подняв пульсирующую массу обеими руками, я затаил дыхание, закрыл глаза и опустил ее на голову.

На все ушло меньше пяти секунд. Поначалу, когда текучая пленка покрыла нос и рот, я испугался, что не смогу дышать, но нет – я спокойно сделал вдох и ощутил прохладную, свежую струю кислорода.

«Рауль, ты меня слышишь?» – Голос Энеи прозвучал куда отчетливее, чем из наушников гермокомбинезона.

«Ага. Жутковатое ощущение».

«Мадемуазель Энея, месье Эндимион, вы готовы?»

До меня не сразу дошло, что на связь вышел вакуумник Драйвенж Никагат. Прежде я слышал его голос только через речевой синтезатор. Теперь он оказался даже более чистым и мелодичным, чем напевный говор Сян Куинтаны Ка’ан.

«Готовы», – ответила Энея.

Спустившись по винтовой лестнице, мы пробрались через толпу и вышли на балкон.

«Желаю удачи, мадемуазель Энея, месье Эндимион», – раздался в наушниках голос А.Беттика, взявшего одну из корабельных раций. Когда мы подошли к перилам, он по очереди похлопал нас по серебристым плечам.

Лхомо уже ждал нас. Серебристая «вторая кожа» рельефно прорисовывала каждую жилку его мускулистых рук, ног и плоского живота. Я застыдился, пожалев, что не накинул хоть что-нибудь на микронное покрытие из серебристой жидкости и не уделял больше внимания тренировкам. Энея походила на прекрасную хромированную статую. Признаться, я порадовался, что, кроме А.Беттика, нас никто не вышел провожать.

До Звездного Древа оставалось всего несколько тысяч километров, и корабль резко тормозил. Палоу Корор вспрыгнула на перила. За ней – Драйвенж Никагат, потом – Лхомо, Энея и последним – куда менее грациозно – я. Меня пронзило ощущение высоты и собственной незащищенности: под нами висела зеленая чаша Звездного Древа, по бокам уходили в перспективу лиственные стены, за спиной высилась громада корабля, балансировавшего на призрачной колонне голубого пламени. Я понял, что мы собираемся прыгать, и мне стало худо.

«Не беспокойтесь, я открою силовое поле и перейду на ТМП, пока вы не покинете пределы реактивной струи», – проинформировал Корабль.

«В этих костюмах вы получите приблизительное представление об адаптации, – сказала Палоу Корор. – Конечно, тем, кто избрал полную интеграцию, жить и странствовать в космосе помогают не живые костюмы с молекулярными микропроцессорами, а реконструированная кожа, кровь, зрение и мозг».

«А как нам…» – Я осекся: горло вдруг перехватило.

«Не тревожьтесь, – откликнулся Никагат. – Мы не раскроем крылья, пока не разойдемся достаточно далеко. Они не столкнутся – поля не позволят. Управляются они интуитивно. Оптическая система ваших костюмов будет взаимодействовать с вашей нервной системой и синапсами, вызывая данные по мере надобности».