Приказ о направлении войск был адресован в Псков — командованию Северного фронта, во всяком случае это подтверждал его комиссар Войтинский: «Было это 23 октября вечером. Черемисов просил меня приехать к нему по спешному делу, и когда я приехал, показал мне телеграмму Керенского (кажется, шифрованную). Телеграмма была немногословна: приказ немедленно послать в Петроград надежные войска на случай беспорядков. Черемисов смеялся:

— Они там совершенно рехнулись… «Надежные войска! Откуда возьму я им надежные войска»?

Я сказал Главнокомандующему, что приказ правительства подлежит исполнению. Но Черемисов возразил:

— Меня этот приказ не касается. Это — политика. Если вы полагаете, что приказ может быть выполнен — сами и выполняйте его».

Войтинский пытался выяснить «какие части могут быть немедленно отправлены в Петроград. Переговоры продолжались всю ночь, но не привели ни к чему»[2740].

Утром правительство перешло в наступление. Его логику объясняла вышедшая в тот день газета «День»: «Четыре месяца организаторской работы большевиков, по их собственному сознанию, не дали почти никаких результатов. Опыт 3–5 июля показал им, что открытые выступления не могут увенчаться каким бы то ни было успехом, так как Петроградский гарнизон в большей своей части сочувствует большевистским идеям, но настолько инертен и не поддается воинской дисциплине, что не в силах оказать какое-нибудь сопротивление войскам, стоящим на стороне Временного правительства»[2741].

В 5.30 в типографию «Рабочего Пути» явился комиссар 3-го Рождественского района с отрядом юнкеров 2-й Ораниенбаумской школы. «Окружив все входы и выходы, комиссар предъявил выпускающему ордер Полковникова, главнокомандующего Петроградским округом, о немедленном закрытии газеты «Рабочий путь» и «Солдат», а также типографии. Выпускающий на это ответил, что он не признает никаких указов, откуда бы они ни исходили, без санкции Военно-революционного комитета при Петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов, и от принятия ордера отказался, о чем был составлен протокол. Газета все же была закрыта. Стереотипные отливы разбили, типографию опечатали, и часть газеты уже отпечатанной увезли в комиссариат»[2742], — расскажет сам «Рабочий Путь» на следующий день. Вокруг типографии начал собираться возмущающийся народ. Юнкера поспешили удалиться, оставив милиции охрану типографии.

Всю первую полосу реквизированной газеты занимали развернутые революционные лозунги. У любознательных юнкеров была также возможность ознакомиться и с передовой статьей «Что нам нужно?», вышедшей из-под пера Сталина: «В феврале месяце свергли царя солдаты и рабочие. Но, победив царя, они не захотели взять власть в свои руки. Руководимые дурными пастырями, эсерами и меньшевиками, рабочие и солдаты добровольно передали власть ставленникам помещиков и капиталистов: Милюковым и Львовым, Гучковым и Коноваловым. Это была роковая ошибка победителей. За эту ошибку расплачиваются теперь солдаты на фронте, рабочие и крестьяне в тылу… Эту ошибку нужно исправить теперь же. Настал момент, когда дальнейшее промедление грозит гибелью всему делу революции. Нужно нынешнее правительство помещиков и капиталистов заменить новым правительством рабочих и крестьян»[2743]. Была в газете и заметно более миролюбивая статья Зиновьева, где все действия большевиков оказывались ответом на «их» наступление.

Впрочем, вскоре с этим номером «Рабочего Пути» удастся ознакомиться всем желающим в столице. Как и с номером запрещенного «Солдата», поскольку издававшую его типографию закрыть так никто и не удосужился.

В Смольном, как только приходит новость о закрытии «Рабочего Пути», — экстренное заседание ЦК, благо почти все на месте. Троцкий подмечает: «Отсутствует Зиновьев, который по темпераментному выражению Дзержинского, «скрывается и в партийной работе участия не принимает». Напротив, Каменев, единомышленник Зиновьева, очень активен в штабе восстания. Нет Сталина, он вообще не появляется в Смольном, проводя время в редакции центрального органа. Заседание, как всегда, идет под председательством Свердлова»[2744].

Принимается решение: «Немедленно же отправить в типографию охрану и озаботиться своевременным выпуском очередного № газеты»[2745]. Соответствующее поручение передается в ВРК, который издает собственное постановление: «1. Типографии революционных газет открыть. 2. Редакциям и наборщикам продолжать выпуск газет. 3. Почетная обязанность охранения революционных типографий от контрреволюционных покушений возлагается на доблестных солдат Литовского полка и 6-го саперного запасного батальона»[2746].

Заседание ЦК продолжалось. Решено всем его членам не покидать Смольный. Хотя уверенности в успехе нет, уже никто не возражает против вооруженного восстания. Более того: это уже заседает штаб восстания. Распределяются сферы ответственности: Свердлов будет наблюдать за действиями Временного правительства, Бубнов — за железными дорогами, Дзержинский — руководить захватом почты и телеграфа, Милюков — заниматься продовольственными вопросами. Решено вступить в переговоры о совместных действиях с левыми эсерами. Ломов и Ногин должны немедленно проинформировать о происходящем Москву и сами туда отправиться поднимать восстание. Троцкий предлагал устроить запасной штаб в Петропавловской крепости: возможно контрнаступление правительственных сил. Каменев считал, что в случае разгрома Смольного надо иметь опорный пункт на «Авроре». Решено на всякий случай членов ЦК снабдить пропусками в Петропавловку. Связь с ней обеспечивал Свердлов, наблюдение за положением в крепости — Лашевич и Благонравов[2747].

Решение ЦК о начале восстания передается в ВРК. В 9 утра от его имени во все части гарнизона и экипажам судов Балтфлота рассылается «Предписание № 1»: «Петроградскому Совету грозит прямая опасность. Ночью контрреволюционные заговорщики пытались вызвать из окрестностей юнкеров и «ударные батальоны» в Петроград. Газеты «Солдат» и «Рабочий Путь» закрыты. Предписывается привести полк в боевую готовность. Ждите дальнейших распоряжений. Всякое промедление или вмешательство будут рассматриваться как измена революции. Выслать двух представителей на делегатское собрание в Смольный». Отдельным частям одновременно с предписанием поступали и добавления. Для комиссара и комитета Петропавловки — подготовиться «к решительному отпору, выставить секреты, выставить к воротам самый решительный караул». Гренадерскому запасному полку предписывалось «подготовить пулеметную команду к выступлению для охраны Смольного и мостов»[2748]. Для руководства военными операциями Военно-революционный комитет выделил тройку — Подвойский, Антонов-Овсеенко и Чудновский.