185 Вси уж костоцьки ёго да порастасканы.

Опять нацели к Настасьюшки похаживать,

Опять стали Микуличну посватывать.

Ишше сватом ходит сам Владимер князь,

Уж как свахой — Опраксия королевесьня:

190 «Ай тебе ли жить, Настасья, молодой вдовой,

Молодой твой век одной коро́тати?

Ты поди хоть за князя, за боярина,

Хоть за сьмелого Олёшу за Поповиця».

Пораздумалась Настасья, порасплакалась:

195 Уж ей силой берут, бедну, неволёю,

Ей не чесьтию берут да не охвотою.

Как веде́тьсе пир у их по третей день,

Ай сёго дни нать ити во ц́ерьковь Божию,

Принимать с Олёшой по злату́ веньцю.

200 Как пошла Настасья ’ широка двора,

Ай садилась Офимья Олёксандровна

’на пот сьветло косисьцято окошецько,

Уж как плакала старушоцька с приче́тиком:

«Ай давно уж закатилось сонцо красноё;

205 Закатаитьц́е, видно, и сьветёл месець!»

Походит Настасья с широка двора.

Как из да́лече, дале́че ис циста́ поля

Выпадала пороха сьнегу белого;

По тому сьнежку, белой порошеньки

210 Уж как едет детина Заоле́шенин.

На ём платьицё тако зьверинноё;

Под им конь-от косматой бытто лютой зьверь.

Не дорогой он едёт, не воротамы,

Ц́ере’ стену скацёт городо́вую.

215 Приежжал к полаты к белокаменной,

Уж он пнул столбы, ворота своим цёботом;

З боку на́ бок столбы все пошатнулисе,

Ай широкия воро́та отворилисе.

Проводил коня да не привязывал,

220 Проходил в полату без докладушок.

Уж он крес кладёт да по-писа́ному,

Ай поклон ведёт он по-уцёному,

Поклоняитц́е на вси цётыре сто́роны,

Он старушоцьки кланялсэ особенно:

225 «Уж ты здраствуй, Офимья Олёксандровна!

Ай же ты, Добрынюшкина матушка,

Тебе сын Добрынюшка поклон послал.

Мы сёго дни сь им в вечеру розьехались:

Ай Добрынька поехал ко Царю́граду,

230 Уж как я поехал к граду Киеву.

Говорил мне Добрынька таковы реци:

Есьли судит Бох бывать да в граде Киеви,

Попроведай про родиму мою матушку,

Попроведуй про любимую семеюшку,

235 Молоду Настасью доць Микулисьню».

Ай спрого́ворит Офимья Олёксандровна:

«Ай же ты детинка Заолешенин!

Не тебе бы надо мной да натьсмехатисе,

Не тебе бы досажать победно ретиво́ серьцё.

240 Без угару болит буйна головушка,

Без досады шумит да ретиво́ серьцё.

Приходил к нам Олёшенька Лёвоньтьёвиць,

Приносил к нам вестоцьку нерадосьню,

Шчо й убит лёжит Добрынька во цисто́м поли;

245 Он головушкой лёжит да чрес рокитов кус,

Уж он резвыма ногамы во ковыль-траву;

Руцьки, ножки у Добрыни поразьмётаны,

Уж как буйная головка поразломана,

Ясны оци вы́клёвали вороны.

250 Изсушила я победно ретиво́ серцё,

Тяжелёшенько по сыне своём плакала.

С того нац́ели к Настасьюшки похаживать,

С того нац́ели Микулисьню посватывать:

Уж как сватом-то ходит сам Владимер-князь,

255 Уж как свахой Опракси́я-королевисьня.

Уж ей силой берут, бедну, неволёю,

Ей не честию берут да не охвотою.

Как веде́тц́е пир у их по третей день;

Ай сёгодни пойти нать в ц́ерьковь Божию,

260 Принимать с Олёшой по злату веньцю».

Ай спрого́ворит детинка Заолешенин:

«Говорил мне Добрыня таковы речи:

Велел мне сходить на пир на свадебку,

Тебе он велел взять золоты ключи,

265 Опускаться в погреба глубокия,

Достать мне одежду скоморошную,

Достать мне шубочку кошулечку,

Достать мне сапоженьки зелен сафьян,

Достать мне шляпочку пуховую,

270 Пушистую, ушастую, завесисту,

Да достать гуселочки яровчаты».

Брала Офимья золоты ключи,

А сама говорит таковы речи:

«Кабы был мое чадо милое,

275 Не дал бы тебе надо мною надсмехатися!

Некуда же мне с одеждой......»

И достала одежду скоморошную.

Брал он в руки палицу в сорок пудов.

«Шщобы нас на свадьби не обидели».

280 Он пошол к Владимеру стольне-киевскому.

У дверей стоят тут всё придверьники,

У ворот стоят приворотники, —

Не пропушшают удалу скоморошину.

Уж он брал их за шею, проць отталкивал,

285 Сьмело проходил в полаты в княженецкия.

Как иду́т от дверей придверьники,

Ай иду́т от ворот приворотники,

Ай творят оны велику ёму жалобу:

«Уж ты гой еси, солнышко Владимер стольно-киевский!

290 Ай кака-та уда́ла скоморошина!

Уж он брал нас за шею, проць отталкивал,

Сьмело проходил в полаты княженецкия».

Тут прого́ворит удала скоморошина:

«Здраствуй, солнышко Владимер стольно-киевский,

295 Со своим ты с князём с первобрачныим,

Со своёй княгиной второбрачныя!

Ишше где-ка моё место скоморочноё?»

Испроговорит Владимер стольно-киевский:

«Ай твоё ведь место скоморошноё

300 На брусовой пецьки ды и в за́пецью».

Уж он вэтим местом не обрезгуёт.

Он садилсе на пецьку на брусовую,

Вынимал он гусёлышка ярофцяты,

Уж он клал на колена молодецкия,

305 Уж он нацял струнецьки натягивать,

Уж он нацял по гуселькам похаживать,

Стал на гусёлышках выигрывать:

Уж он и́грыши берёт да со Царя́града,

Ай выи́грыши ведёт до града Киева.

310 Ай стоит Настасья за столом да белоду́бовым,

Худо видит вольный белый свет;

У ей сьлёзы-то скацют из ясны́х оц́ей,

Не в один скоц́или ру́ц́ей — ровно в три руцья:

«Я была как за любимой-то державушкой,

315 У его были ведь эки же гусёлышка,

Уж он так же по гусёлочкам похаживал!»

Ай спрого́ворит Владимер стольне-киевский:

«Ай же ты, уда́ла скоморошина!

Солезай со пецьки со брусовыя.

320 За твою игру за весёлую

Я даю тебе три места три хорошиих:

Ай перво́ тебе место — подле миня,

Ай друго тебе место — супроти́в миня,

Ай третьё тебе место — куда сам похошь».

325 Не садилсэ скоморошина подле́ князя,

Не садился он да супроти́в князя,

Он садилсэ к Настасьи доц́ери к Микулисьни.

Говорил скоморошина таковы реци:

«Уж ты вой еси, солнышко Владимер стольне-киевский!

330 Ты позволь-ко мне-ка налить цярку зелёна́ вина,

Подьнесьти мне цярку, да кому