до того, что своей Волей она пыталась навязать мне свои желания, совершенно неосознанно — без чёткого намерения и концентрации, но пыталась. И при этом её разум был кристально чист, вплоть до того, что на уровне обмена образами она предельно честно и подробно описала мне, что делает и что с ней может статься, если я решу наказать её за наглость. Она прекрасно понимала, что за попытку давить на меня Волей я могу и даже обязан её распылить на месте, но новые ощущения и общее наслаждение не позволяли ей себя одёрнуть, пока я позволяю такое поведение. Она могла себя одёрнуть. Могла скрутить эмоции и желания в узду. Но не хотела. Совсем не хотела. Она хотела другого, и это её желание сейчас было определяющим для её личности, вне зависимости от мнения холодного разума, который всё понимал.

Прояснив этот момент и получив очередной исчерпывающий ответ, я понял, что и со мной творилось нечто похожее. Причём давно. Чуть ли не с момента победы над Уртемиэлем. Какими бы ни были посещаемые мной сны, я никогда не забывался. Я чувствовал эмоции, мог действовать под их наплывом, но при этом всегда отдавал себе отчёт, что я делаю. Это не вызывало у меня вопросов, ведь почти точно так же было и при жизни, но вот теперь я знал, что это не свойство моей личности, но часть природы любого духа. Та самая способность распределять внимание на несколько направлений одновременно. Моя собеседница утверждала, что и его можно перекрыть слишком сильными впечатлениями, и тогда никакого холодного разума на заднем фоне не останется, но чем опытнее и старше демон, тем сложнее ему так сделать.

Сложно сказать, было ли это плохо или хорошо. Плохо в этом то, что невозможно отдаться никакому чувству окончательно, даже самому приятному и сладкому, — всегда будешь какой-то частью себя в стороне от него, и это… наверное, должно было сильно смазывать впечатления. Хорошего в этом… уже хотя бы то, что я мог продолжить допрос демона Желаний и осознавать ответы, когда она добрых полтора часа крутилась обнажённой попкой у меня на коленях и норовила подлезть под доспех, чтобы потереться грудью, ничуть не смущаясь из-за бесплодных попыток и потраченного на них времени.

Однако надо отметить: когда вопросы подошли к концу, сдерживаться стало ой как сложно…

— А скажи, — развеяв образ перчатки с руки, провожу по фиолетовой коже демоницы пальцами, от шеи до округлого холмика, уже давно не прикрытого никакой цепочкой, — насколько твоё тело чувствительное? Как ты ощущаешь прикосновения? Какие ощущения рождаются в нём от моих касаний?

— Ох, Высший, — прикрыла глаза Желание, нежась оттого, что я пару раз смял её грудь и начал поигрывать пальцами с сосочком, — ваши прикосновения несравнимы… Никакой сновидец не делает это так реально, — моя рука переместилась на второй холмик, а демоница закусила нижнюю губу. — Это сильнее, чем в образах снов смертных, это так… — она выгнулась назад, а моего разума достиг новый информационный образ.

На этот раз не слишком приятный, так как я в одно мгновение узнал, как чувствует себя женское тело в предоргазменном состоянии, да ещё с выборкой по сотням и даже тысячам сновидений. К счастью, эту информацию я постигал, а не переживал, но опыт был не самым… слово «приятным» тут подходит плохо, потому что как раз приятными эти ощущения и были, скорее… «диссонирующим» с моим привычным самоощущением, а потому отвергаемым. Тем не менее ответ на вопрос я узнал — истинные тела демонов способны чувствовать всё так, как чувствуют живые тела людей и эльфов в материальном мире, но… только если взаимодействуют с материальным миром. Ну, или хотя бы его наиточнейшим отражением в виде реальных воспоминаний с колоссальной детализацией. И что важно — тела других демонов под этот критерий не подходили. Разве что самых старых и опытных, которые осознанно наполнили свой образ концепциями и деталями до заоблачных для Фэйда высот.

Такой вот парадокс — объекты Тени и образы из снов всегда несут элемент фальши, и прикосновения к ним ощущаются так же смутно и нечётко, как… во сне. Бывая во снах, суть которых — желание секса, демон Желания может уловить лишь тот смазанный мизер ощущений, который способен почувствовать в этом сне сновидец, и даже чуточку меньше, потому как и сновидец, и сам его сон — это всё нереально и фальшиво, а значит, даже личное участие в нём даст эффект хуже, чем… помощь себе рукой в закутке общего туалета при общей спальне учеников Круга, пока никто не заметил. Единственный плюс — участие в сценарии сна даёт более разнообразный опыт и позволяет ощутить какое-никакое, а всё-таки то самое личное участие, но чистое удовольствие всё равно намного меньше, если вообще можно сравнивать настоящий оргазм со смутной грёзой. У меня, к слову, было хоть и похоже, но несколько иначе. Как до смерти, так и после — своё тело я ощущал в Фэйде как реальное и способное ко всем реальным реакциям, и прикосновения к объектам Тени были обычными прикосновениями — земля могла выглядеть расплывающейся и недостоверной, но на ощупь могла быть лишь разной по фактуре. То же самое касалось и посещаемых снов. В том числе и тех, где я срывал платья с юных фрейлин, возжелавших острых ощущений от нагнавшего их в закутке дворца кавалера.

И вот же сюрприз — мои прикосновения для данной Желания были реальны. На самом деле реальны — в переданном ей образе я не увидел принципиальных отличий от собственных ощущений касания её тела и, что более важно, воспоминаний о такого рода вещах из прошлой жизни.

Было ли тому виной то, что моё тело большей частью являлось образом-воспоминанием о прижизненном, либо дело было в моей природе демона, родившегося из смешения душ Бога-Дракона и эльфа-мага, — ответа я не знал. И данная демоница никак не могла мне помочь с его поисками. А вот что она могла и уже прекрасно сделала, так это раззадорить мой интерес к, скажем так, нестандартному способу общения с демонами…

Закончив с вопросами, я развеял доспехи, позволяя попке демона Желаний упасть на уже весьма твёрдое и, кхм, желающее мужское естество. От неожиданности та охнула, но я не стал давать ей времени на реакцию и, подцепив левой рукой под извивающийся хвостик, поднял и повалил на мигом ранее очищенный от следов кулинарных проявлений стол.

Пламя на