случилось (27 августа). Если бы это было так, произошли бы перемены в поведении штаба после вечера 26 августа, после моего разговора с Корниловым по прямому проводу. Никаких изменений не произошло.

«То, что генерал Крымов не выполнил доверенную ему задачу», Корнилов объяснял тем фактом, что «связь с ним была затруднена, и он не мог получить моих (Корнилова) инструкций. Никаких специальных мер для установления моей связи с ним предпринято не было, потому что полки уже продвигались к Петрограду по приказу Временного правительства, и я не мог предвидеть, что само правительство прикажет ограничить средства связи между полками и штабом». Другими словами, генерал Корнилов полагал, что перед лицом команд, отданных через В. Н. Львова, и после нашего «разговора» по прямому проводу я все еще буду пребывать в счастливой уверенности, что связи между «предложениями» штаба и продвижением 3-го корпуса нет.

29 августа генерал Корнилов отдал приказ генералу Крымову продолжать движение на Петроград и «в случае, если связь опять прервется, действовать в соответствии с обстоятельствами и по моим первоначальным указаниям».

Однако это был не первый приказ с 27 августа. Утром 29 августа генерал Крымов уже издал собственный приказ за № 128, который он позднее лично вручил мне. Вот наиболее характерные пункты приказа:

«1. Я получил следующие телеграммы от премьер-министра и главнокомандующего:

(Здесь он цитирует текст моего распоряжения об отстранении генерала Корнилова и о причинах этого, а также текст заявления генерала Корнилова о его открытом выступлении против Временного правительства.)

3…Получив телеграмму господина Керенского, я запросил главнокомандующего Северным фронтом о дальнейших приказах. Генерал К-ский в ответе указал, что в эти тяжелые времена все главнокомандующие признают генерала Корнилова единственным Верховным главнокомандующим, каждый приказ которого действителен. Более того, казаки (следует напомнить, что 3-й армейский корпус был казачий) давно решили, что генерал Корнилов не может быть смещен, и я это объявляю здесь главным руководством.

4. Сегодня я услышал от штаба Верховного главнокомандующего и из Петрограда, что в городе разразились бунты. Голод распространился из-за безрассудных действий людей, которые, впав в панику при виде своих же войск, вступающих в Петроград, разрушили железную дорогу и таким образом остановили поставку продовольствия в город. А кто эти войска, которых так испугались? Это были те, кто поклялся быть верным новому режиму, те, кто на Московском государственном совещании заявили о своей вере в республиканский порядок, как наиболее подходящий России» и т. д.

Этот «порядок» вряд ли нуждается в объяснении. Я думаю, каждый теперь поймет, почему генерал Крымов не сразу передал мне этот приказ. И разве этот приказ не напоминает о поведении Каледина на Московском государственном совещании и о шумной кампании в пользу «не-устранимости» Корнилова, о чем я уже упоминал выше.

До какой степени марш генерала Крымова на Петроград был предвкушаем и насколько серьезны были надежды, возлагавшиеся на него, можно понять из того факта, что штаб до самого конца не мог примириться с тем, что произошло на самом деле. 1 сентября генерал Лукомский говорил по телетайпу Хьюгса с генералом Алексеевым, который тогда находился в Витебске, уже по пути в Могилев: «Для меня, получившего определенный ответ от генерала Корнилова, весьма желательно, чтобы вы объяснили, что происходит с Крымовым».

Даже сам Корнилов признает, что только в тот момент, «когда я узнал из разговора по прямому проводу о смерти генерала Крымова, я предпринял меры, чтобы урегулировать свой конфликт с премьер-министром Керенским бескровным и безболезненным путем, поскольку в этом были заинтересованы страна и армия».

Таковы факты. Один из них я хотел бы подчеркнуть. Как премьер-министр я предложил, чтобы подразделение войск было направлено в распоряжение Временного правительства на определенных условиях. Это предложение не было выдвинуто Корниловым, поэтому марш Крымова невозможно представить как результат «соглашения» с правительством.

И здесь возникает уместный вопрос, почему его войска двинулись маршем на Петроград еще раньше вечера 26 августа.]

Параграф 15

Крохмал. Решался ли вопрос о привлечении дополнительных войск Временным правительством или на тайной конференции каких-либо его членов?

Керенский. Я думаю, вопрос был решен путем разговоров. Обычно на собраниях Временного правительства отдельные министры ставили передо мною вопросы, например, об общем положении или о том, имеется ли в распоряжении Временного правительства достаточно сил, на которые оно может положиться, или каковы отношения между отдельными родами войск, каково состояние того или иного военного корпуса и т. д.

Крохмал. Не на официальных собраниях?

Керенский. У нас проводились разного рода собрания — деловые, политические, частные. Я всегда старался доложить Временному правительству об общей политической ситуации, чтобы оно было постоянно хорошо информировано. В то время возник вопрос о необходимости обеспечения достаточной силы, которой командовало бы правительство, чтобы оно могло сохранять порядок в столь сложных обстоятельствах. Я помню, что нам также приходилось заниматься серьезным вопросом в связи с притоком беженцев из балтийских провинций. Я помню, господин Шабловский, ваш доклад по этому вопросу в связи с состоянием дел на балтийских железнодорожных путях, который я тогда представил на рассмотрение Временному правительству. Тогда велась активная пропаганда среди войск, находящихся на линии отступления к Петрограду. В целом атмосфера была весьма напряженной. Вдобавок к этому назревал неизбежный конфликт между мною и Ставкой, который, я уверен, должен был бы возникнуть, раньше или позже. И я думаю, вы признаете, что было достаточно причин, чтобы тревожиться по поводу положения в Петрограде.

Крохмал. А вы помните, когда Временным правительством был решен вопрос о переводе войск и кто из членов правительства при этом присутствовал?

Керенский. Нет, не помню. Я даже думаю, что могу с уверенностью утверждать, что мы вовсе не обсуждали, какой полк призвать, — 3-й, 5-й или 12-й. Был просто задан вопрос: «Вы достаточно защищены?» И военный министр (или министр внутренних дел) ответил: «Необходимые шаги предприняты» или «все будет организовано».

Крохмал. Вы помните, ставился ли перед Временным правительством вопрос о необходимости привлечения войск в связи с возможным или ожидаемым восстанием большевиков?

Керенский. Нет, не помню.

Крохмал. А разве Савинков не говорил с вами об этом?

Керенский. Возможно. Этот вопрос обсуждался.

Крохмал. Однако речь определенно не заходила, когда было решено привлечь войска?

Керенский. Будет неверно утверждать, что наше внимание было главным образом направлено в эту сторону, что мы ожидали большевистского переворота. Наше внимание, лично мое внимание, было направлено на разные вопросы. Вы помните, как раз в это время некоторые великие князья были арестованы, проводились всевозможные дознания. После Московского государственного совещания для меня стало совершенно ясно, что следующий удар придет справа, а